День выдался, как обычно. Каким-нибудь знаменательным событием или, паче чаяния, бедой даже и не пахло. На голубом небе не было облаков, а обленившийся от жары грозный чёрный кот Гром не гонял собак. В избе семьи Кузнецовых было тихо. Вода была принесена с речки и налита в бочки для вечернего полива огорода, а в печи уже стоял чугунок щей, дожидаясь прихода мужчин к обеду.
Мужиков в семье было двое - отец и сын Кузнецовы. Отца звали Степаном, а сына Кузей. Виски Степана уже посеребрила седина, а у Кузи борода и усы едва начинали пробиваться. Он был поздний, вымоленный у Бога ребёнок. Мама Кузи – Любушка - души в нём не чаяла и всегда заступалась, когда горячий по натуре Степан начинал бранить Кузю за какой либо промах. А ругаться Степан ох, как любил! Его сметливый мужицкий глаз всё время находил в их вообще - то справном крестьянском хозяйстве мельчайшие недостатки. Доставалось и Любушке, и Кузе. И если Любушка, по женской кротости, могла стерпеть гневные бури Степана, то Кузя обижался на отца всё больше и больше. Отец многому научил Кузю, но тот чувствовал себя недоделанным из – за постоянных попрёков .
В этот день отец позвал его на рыбалку. Вдвоём они сидели на берегу реки и смотрели на поплавки. Рыба ушла куда-то по своим делам и наживкой особо не интересовалась. Степан начинал про себя злиться, обедать постными щами ему не хотелось. И тут первая рыбка дёрнула Кузин поплавок.
-Тяни! - истошно закричал Степан. От этого крика задремавший Кузя вздрогнул и резко потянул удочку. Попавшийся было на крючок, карась полетел обратно в воду. Ну, бывает такое даже у опытных рыбаков. Так нет, разобрало Степана!
- Кто так подсекает? Чему я тебя учил? - закричал он на Кузю.
- Да я ж не нарочно! - оправдывался Кузя.
- Эх ты ,ненарочно! - сказал Степан и отвесил сыну подзатыльник.
Этого для самолюбия Кузи было уже много. Драться он с отцом был не приучен, а вот голос возвысил.
- Вы, Батя, всё по мелочам дерётесь да шумите. Думаете, и управы на, Вас нет. А я вот возьму и уйду от, Вас.
- Это куда же ты уйдёшь? - опешил от такой отповеди Степан.
- В лес уйду, решительно сказал Кузя и, смотав удочку, смело зашагал в чащу.
- Ничего, ничего, к обеду вернёшься! - прокричал ему вслед отец , взял пустое ведро и пошёл домой. Клёва сегодня не было, и сорвавшийся у Кузи карась мог стать единственным утешением неудачной рыбалки.
- Проголодается и вернётся. Ишь , обижаться вздумал! - ворчал Степан, раздражённо шагая к дому. Жену и сына он любил, но ругал их постоянно. Характер был у него сложный и задиристый. Изба Кузнецовых стояла на отшибе и с соседями они общались мало, во многом из - за ершистости того же Степана.
А Кузя тем временем шёл по лесу, не разбирая дороги. Обида душила его. Слёзы так и наворачивались на глаза.
- Ишь ты, мальчика для битья себе нашёл! - говорил Кузя неведомо кому.
- У меня вон борода уже растёт, думал он, ощупывая свой подбородок. А борода между тем начинала расти сильнее. Кузя шёл и пытался хоть немного утихомирить свой гнев. Возвращаться домой к отцу он не хотел. Когда он чуть – чуть поостыл, его мысли приняли более спокойное течение.
- Жить буду недалеко от воды, - думал Кузя. Спички в кармане есть, отец приучил носить, нож в кармане, да и удочка пригодится. Эх, ведро надо было прихватить, - думал он, срезая пару белых грибов. Походив немного, он выбрал подходящее место для шалаша. Наломал лапника и сделал себе из него подобие матраса. Полежал немного, посмотрел в ясное небо и принялся готовить ветки для будущего жилья.
Любушка, увидев Степана одного, почувствовала недоброе.
- А где Кузя? - спросила она тревожно.
- В лес ушёл жить! - буркнул Степан.
Обедали молча. Любушкины слёзы падали в щи, а Степан мрачно ел, уткнувшись взглядом в тарелку. Вечером Кузя не пришёл. Хотела Любушка его поискать, да Степан не пустил в ночь. Только рано утром она , не спросясь мужа, бросилась в лес и нашла Кузин шалаш. Кузя мирно спал на лапнике в шалаше. Увидев маму, он очень обрадовался.
- Пойдём домой Кузенька! - попросила Любушка. Но тот был непреклонен. И остался жить в лесу. И кто знает, чем бы всё кончилось, если бы Любушка не начала опять слёзно молиться, как когда-то вымаливала она себе дитё у Бога. А кончиться могло всё плохо…
Месяц уже прожил Кузя в лесу. Борода отросла, волосы спутались, одежда обветшала, и если бы не Любушкины тайные походы с едой - глядишь, и не выжил бы… И тут собрался Кузя пойти на речку карасиков половить. И только в его воображении нарисовалась печёная на огне рыба, как увидел он плывущего по воздуху Карася! Прыгнул он за ним и поплыл по воздуху, как по воде. Руками гребёт, ногами сучит, а карась его подзадоривает:
-Давай Кузя! Плыви быстрей. Тут Кузя понял, что негоже ему за всякими карасями по воздуху плавать и на ноги встал. А карась, то слева, то справа вертится и подзадоривает:
- Не поймаешь! Не поймаешь! Зло Кузю взяло. Стал он руками хлопать, чтобы карася поймать, а Карась издевается и легко так в воздухе уворачивается, как рыба в воде.
- Какой успех! – кричит,- Аплодисменты! И чем больше Кузя злится и в азарт входит, тем больше Карась над ним власть берёт. Тут он над головой у Кузи начал плавать.
-Попрыгаем, попрыгаем! - подзадоривает. Измотал Кузю вконец, ноги у того подкосились, на коленки упал. А Карасю того и надо, как дунул он на Кузю так, что волосы все назад сдуло, а самого Кузю чуть ветром не унесло. Нашёл Кузя в себе силы на ноги стать - и закрутило его всего от смерча воздушного, Карасём навеянного.
- Мой ты теперь! – мерзким голоском закричал карась.
Ушла у Кузи свобода человеческая , от роду нам Богом данная. Чувствует - погибает, только крест на груди последняя надежда. И взмолился он:
- Господи помоги! скукожился карась, сдулся.
- Простите меня, отец мой и мать! – крикнул Кузя, силу почувствовал, и исчез мерзкий карась совсем.
-Кузя, сынок! Прости! - услышал он отцовский голос. Уговорила Любушка Степана сына проведать и попробовать домой вернуть. И не стало никакого карася ни в воздухе, ни между отцом и сыном. Обнялись они с отцом, и домой пошли. А там их уже счастливая Любушка ждала с пирогами. Говорят : «Материнская молитва со дна моря достанет».
Помогли Кузе родители себя в порядок привести после жизни той лесной. Одежду новую справили. Только бороду до конца Кузя сбривать не стал, а расчесал да подстриг. Потому, как стал теперь не Кузей, а Кузьмой Степанычем. И не стал с ним отец по этому поводу много спорить, а поскорее невесту нашёл, и своё отдельное хозяйство помог сыну с молодой женой обустроить. А там и внуки у него с Любушкой пошли. И такой из него добрый да мудрый дед Степан получился, что Любушка только диву давалась. Конец, и Богу Слава.