Ей почти всё равно – что рассветы, что ночи.
Время льется ручьем. Часто грезится Храм.
Путь земной будет где-то когда-то закончен.
Но пока полыхают поленья костра,
надо что-то начать, надо что-то продолжить,
довести до конца и другое начать.
Добежать раньше срока до грани не сложно.
Но не раньше, чем скатится бремя с плеча.
Смутно помнятся контуры предназначенья
и потеря наставника/друга/… любви(?)
Как щенков учат плавать, бросая в теченье,
так она в мире этом с приказом «живи!».
Здесь (по правилам) ходят обычно вслепую.
Жаль, уроки забыты. Даны только пять
недоразвитых чувств. Ей найти бы любую
из полезных зацепок, чтоб легче шагать.
А видения - мутью туманных загадок.
Вынимая из хаоса снов по зерну,
собирает картину, и этому рада.
Хоть какой-то просвет помогает свернуть...
... Небо – крылья дракона, а ветер, как песня.
То дорога прямая, то снова стена.
Разбредаются люди (наверное, тесно).
Путь у каждого свой. Лишь дорога одна…
*
Путь у каждого свой
Путь у каждого свой… Обнимает усталость.
Ночь и слезы (с попутчиком было б теплей).
И змеей выползает плакучая жалость
разливая от щедрости псевдоелей
под настойчивый шёпот: «Послушай, глупышка,
ты ждала и молилась. Так остановись!
Это он, из видений»…
И радость, как вспышка –
это он, порождение вечной любви,
из навязчивых снов и бредовых желаний.
«Как же долго ждала я тебя. Боже мой!»
Вздох порывистый. Мысли в горячем тумане.
Путь услужливо стелется светлой прямой.
… Так бывает. А дальше – «прости, обозналась».
Каждый ищет потерю из прошлых миров,
примеряя к попутчику образ кристалла
с безупречным сиянием… Жаль, не герой
из легенды о счастье, придуманной кем-то.
… Снова в путь - по бугристому льду и камням,
спотыкаясь о мрак и дурные приметы.
Надо просто идти. Будет капли ронять
потемневшее небо на сонную землю.
Королевой осядет седая зима.
А весна, подрастая в тепле колыбели,
свергнет холод и примется править сама,
возвращая надежды как доброе чудо
из неписаных сказок (для крепости снов).
Тот, из мира нездешнего, может быть, будет
появляться во сне, обещая любовь
и затем исчезая рассветной химерой.
Мир утрами надежен, а солнце зовёт
просто жить, удивляться чему-то и верить
новым сполохам света, пустившимся в рост.
… И она поднимается. Небо и птицы
обещают безветрие. Пепел костра
похоронят дожди. Путь недавний
лисицей,
как обычно, укрылся, уйдя во вчера.
*
Добираясь до храма
Как обычно, рождаются и умирают
зори, луны, года (бесполезно считать).
Кто-то путь выбирает у самого края,
кто – надежную твердь.
Но юдоль не проста:
заморочит, запутает, вихрем подхватит.
И несешься пушинкой по разным ветрам.
Только было в руках синекрылое счастье –
лишь осколки да пепел, а в сердце – дыра.
Но покроются коркой болючие раны -
выползаешь наверх - надо дальше идти.
Осторожно хромаешь. Болеть перестанет –
как на свет народился, и пламя в груди.
… То ли ты не в себе, то ли чья-то программа
(завели). И пока не иссякнет завод,
будешь лоб разбивать, добираясь до Храма.
Вновь ошибка? Мираж?...
Надо, видимо, вброд.
Брода нет? – значит, вплавь. Но течение сносит.
И уже не понять – на каких островах.
Заметает листвой желтоокая осень.
Время мутных дождей. Отсырели слова –
не горят. Замолкаешь, бродя по болоту
налипающих штампов. Талмуд бытия.
Где-то ждет василиск. Если начал охоту
и посмотрит в глаза, значит прежнее «Я»
растворится на дне океана Сансары…
… Пронесло. Василиск, видно, сыт – не пришел.
Чей-то лагерь. Костер. Обнимая гитару,
кто-то тихо поет…
Можно снять капюшон…
*
Если ночь и костер
Если ночь и костер с бормотаньем гитары,
можно рядом присесть и грустить о своём,
никому не мешая. Юнец или старый…
Просто он – человек и… уютней вдвоем.
Если зябко (продрог после летнего ливня),
под еловым навесом - оазис тепла.
Если долго блуждал, то для радости в жизни
хватит слабой защиты сухого угла,
крова срубленных веток, огня на поленьях
и горячего чая из ягод и трав.
Ляжет мягко ладошка расслабленной лени.
Гипнотический транс и покой до утра.
… Снова видится Храм сквозь подушку тумана.
Может, бросить поход? Сколько надо идти,
чтоб однажды понять - это свыше… за гранью?
Но дудой крысолова - щемящий мотив.
Он зовет, разрушая дорогу обратно.
Чем сомнения гуще, тем сердцу больней.
"Я узнала тебя, мой хранитель крылатый.
Отдых кстати. Но дальше? Прости - нет и нет…"
Ангел тихо вздохнул, напевая балладу.
Еле внятная речь поплыла, как ответ:
"Спи, родная. Тоска облетит листопадом.
Цель еще далека. К ней шагать много лет.
Этот путь ты сама попросила когда-то.
Трудно будет – я рядом… с тобой... для тебя".
Ангел грустно окинул уснувшую взглядом.
Может, просто сочувственно, может, любя…
*
Всё просто
Может, просто идти (без сомнений – и ладно),
как зверьё отправляется на водопой?
Гонит жажда чего-то, и топает стадо
(автоматом) какой-нибудь общей тропой.
Вместе, вроде, надежней, и думать не надо.
Вот вожак - у него пусть болит голова.
А что правильно/нет, и где ложь, а где правда –
есть на это «кривая», она и права.
… Стадо было. Но кто-то уходит однажды.
Может – блажь, может, память о чем-то таком,
что меняет маршрут. Впрочем, это не важно.
Раз отбился, иди и не сетуй тайком.
… «Что за Храм? … Говорят, есть отшельник в пустыне -
и мудрец, и провидец… Сходить бы к нему»
По песку, по жаре, по теням паутинным,
по засохшему руслу, сквозь душный самум.
...Вот и контур жилища. Колючий кустарник.
У подножья скалы огорожен родник.
- Здравствуй, странница. Здесь лишь гуляют отары,
да и те - по весне… Долго шла? …
- Мир велик.
- Отдохни… Хочешь правду о Храме зовущем?
Ну, внимай. Храм то есть. Но у каждого свой.
Кто-то бродит всю жизнь по болотам и кущам.
Кто-то жаждет страданий, голодный, босой,
чтобы только увидеть его… Но напрасно.
Храм - в тебе. Он растет… если правилен путь.
И не надо ходить далеко. Ты согласна?
Мы идем даже сидя… с удавками пут.
- Почему же мой ангел…?
- Он только хранитель.
Как достроишь - отыщешь ответы сама.
- Всё так просто? А я… Даже стыдно. Простите.
- Ошибаться – не грех. Лишний опыт – не тьма.
… Хорошо возвращаться – дороги короче.
Не пугает укрывшийся в щель скорпион.
Зной не страшен отныне, и ласковы ночи.
Храм растет…
если только... что было - не сон…