И коль вам стыдно называться русским,
Вы, батенька, не русский. Вы – никто.
Константин Фролов - Крымский
Читал вчера в одной я из газет
Чужого, так сказать, сознанья сгустки.
И в них вещал один дрянной поэт:
Ему, походу, стыдно, что он русский.
Ему, поверишь, стыдно за отца,
Который дал на свет явиться счастье.
И он готов бороться до конца
С такой, как он сказал, кровавой властью.
Ну стыдно, так вали, искариот!
Зачем нам портить аппетит к обеду? —
Такси, аэропорт и самолет…
А там примерься к новому соседу.
Куда? — В Брюссель, Париж или Берлин —
В Европе много мест друг друга краше…
Лети уж, будь любезен, не один —
Возьми с собой кого–нибудь из ваших.
Ну что сказать? — В смятении герой…
Иначе бы, с чего такие стоны?
Достаток есть, стол ломится горой,
Котлы швейцарские, тачила за лимоны,
Костюмчик «от кутюр», в два пальца цепь,
На пальце гайка — камень в три карата,
Трехдневная небритость: «лесостепь» —
Все модно, дорого, совсем не наша «вата».
И все бы ничего, один момент
Меня смущает, давит перегрузкой…
А без него в пассаже смысла нет:
Здесь ключевая тема — слово «русский».
Я объясню. Прожив немало лет,
Имею право, выносил в себе я:
«Была страна, страна больших побед,
В которой не было хозяев и плебеев.
Весь мир смотрел, дыханье затаив,
И каждый наш успех был очень важен —
Париж и Дели, Рим и Тель–Авив:
Получится? Тогда и мы туда же».
Критично вспоминая прошлый век
И понимая, что не все там гладко,
Скажу я так: «Беда, как летний снег,
На нас упала вдруг в обличье гадком.
Случилось то, что даже и в бреду —
Во сне нам не могло присниться страшном:
В свой светлый дом впустили мы беду —
День завтрашний стал днем позавчерашним».
Никто тогда не понял глубину
Предательства, свершенного на Мальте…
Но факт есть факт: огромную страну
С утра нашли убитой на асфальте.
Забыв про память дедов и отцов,
Нас продали за сумки и за пиццу,
А сделав дело, горстка подлецов,
Подняв бабло, свалила заграницу.
Забыл и ты, надменный наш поэт,
Достаток чем твой нынешний оплачен —
Ты думаешь, деньгами? — Вовсе нет:
Слезой Христа и православным плачем.
Мой дед и твой фашистскому зверью
Пройти не дали дальше Сталинграда.
Погибли оба и в одном бою…
И их двоих нашла одна награда.
Одна всегда награда на Руси:
Людская скорбь и братская могила…
Одна беда, хоть вой, хоть голоси —
Война под корень нацию скосила.
Якут, бурят, татарин и еврей —
Мы вместе были русскими в то время.
За что пролиты слезы матерей,
Когда земля дает гнилое семя?
Не стыдно мне за деда и отца.
Вопрос один: что в те лихие годы
Мы не добили нечисть до конца —
Она сейчас дает такие всходы.
Не русский ты — не духом, не судьбой.
Твоя планида — у параши шконка…
И если б дед твой был сейчас живой,
То разрядил бы ППШ в подонка.
Не помнишь ты ни деда, ни отца,
Хотя ты член и выпускаешь книжки…
Но так, чтоб быть уж честным до конца,
Боюсь спросить, откуда, блин, дровишки?
Ты или куплен, или идиот,
А может, жертва нравственных поллюций…
Нормальный гражданин ведь не пойдет
Желать России новых революций.
Ты зачеркнул все росчерком пера:
— Мне стыдно, — ты сказал нам, чуть не плача…
Ну все, мой друг, тебе уже пора:
Такси, аэропорт… Давай! Удачи!
Ведь ты не первый, да и не второй…
Никто тебя за это не осудит.
Мы остаемся в гавани родной —
Лети, дружок, нам всем спокойней будет!