***
Наступит миг — над городом взлечу. Откроются свершенья и удачи. Галактики мудрейшему Врачу мой вверен будет Дух — никак иначе. И ваши, наши пропасти безумств, невиденья в упор великих истин — лишь толика того, что я боюсь, что не могу представить и помыслить.
Всё, чем дышал я каждый Божий день, стон естества от выдоха до вдоха, под солнцем Знаний съёжится, как тень. И мне от этого так безнадёжно плохо. Что толку, что увижу мир насквозь, когда себя в нём больше не увижу? В гроб бренности вобьют последний гвоздь, ударами по шляпке: ниже, ниже...
И я смогу... — что только ни смогу... — прочувствовать, предвидеть, отстраниться... Но остающимся на берегу свет боле не дарить — словам и лицам. Да: не искать бессмысленных утех; да: не переводить язык и чувство. И что с того? Пусть жизнь — и смех, и грех, меж ними я лавировал искусно.
Пусть многое мне здесь не по душе, а остальное, может быть, изменят, я очередь сейчас займу уже. На ре-страдания, ре-Воплощенье.
***