память

Адам Асвадов
Артюр засыпает, не дочитав "Месхафе Реш";
затягивается бхангом; закат Европы ароматен, словно армянский хаш
или слеза киликийского мёда; нет ноги, но болит, хоть режь -
впрочем, боль, как пропасть и рожь, временами напоминают блажь;

Артюр листает память по направлению к Свану; зов мести - свеж
не ведая прошлого, книжный лист сух и горяч, словно лаваш
горло раскрашено пятнами - то ли в гжель, то ли в беж;
Артюр беспокоится, что набежит план продаж

тогда моя ученица багровеет лицом, проламывает ногою брешь
в лабиринте отшельничества, но всякая сила есть баш на баш,
"Большой куш" Гая Ричи: тут вечность проела плешь,
там дети и женщины с такими вот лицами хватаются за калаш...

Артюру снится синь наготы земли, банкоматы, кэш
"Ну какой из меня филид?", - бормочет Артюр сквозь сон, - "пограничник, страж?...
Страшно преуспевать, стыдно быть тем, что пьёшь, куришь, ешь,
спишь и пишешь... Но больше - утратить не память - раж:

этих рож не вобьёшь в клин, не вошьёшь в шинель, не выйдешь в клинч - это трэш
это клич декаданса да злых цветов, нулевой кураж"...
Артюр почти позабыл в бардо, скитаясь вдоль жизней меж,
что английский сплин и пьяный корабль - он не Крым, он - наш...