На свете рыцарей так бесконечно мало,
Да и сам мир уже не тот,
Зло кинжалом человечеству в сердце попало,
И вечная тьма на мир грядет.
Не в поединках должен рыцарь славиться,
Душе его присуща чистота,
Таким лирист вольный Милес в поэме явится,
В стародавние языческие времена.
Чудесной игрою лесную чащу заливая,
В мелодию ручья звуки он вплетал,
Тропинкою Персицелла шла, красотою сверкая,
И музыкой Милес её околдовал.
Любовь связала их души воедино,
Но не навек им боги даровали счастье,
Укус змеи коснулся ног любимой,
Оставив рыцаря без девы в одночасье.
Бедный Милес, от горя бледный, как луна,
Об одной лишь думы вел свои,
Светлых нот не играла боле ни одна струна,
И решил навестить он Царство Тьмы.
Здесь содержалась Персицелла в смертном заточении,
И возлюбленный Аида отпустить её молил,
Персефоне скорбно пел о его злоключении,
О том, как даму свою недолюбил.
Царь Смерти сострадал игре его и мукам,
Дал слово жизнь земную ей вернуть,
И погляди, почти закончилась разлука,
Аид предупреждение дал им в путь.
Милес не должен деву во тьме узреть,
Пока та за ним будет идти,
Обернется - суждено ей умереть,
И место в Царстве Тени снова обрести.
О, человеческая несовершенная природа!
Не выдержал испытания Милес,
Обернулся, подойдя к последнему порогу,
И лик прекрасной девы в миг исчез.
Ужас и смертельная тоска охватили его,
Такая судьба постигла рыцаря молодого.
Ведь кто же бы смог сойти во тьму, кроме Него,
Живого воплотившегося Бога.