На холмах планеты со значением «Н» глубокие шрамы...
Шрамы.
Всем дождям его молятся жители — истязатели и хранители — в появлении и прощании последовательны. Как и мы.
И мы есть. В миллиардах световых лет от них. На восток. Их галактика — робкий исток в гиблую темень.
Ожившие тени бездушных фигур живут там:
заводят гранаты на утро,
чтоб взрывы пульсировали по коридорам ушным, роняют в тернии краткость полёта. Словно режущий шлейф самолёта, исчезают дороги в их дом.
Лишь во снах приключается жизнь там…
На неба тусклом экране помехи — небесное тело, горящее тело летит к их холмам:
обличать пологие камни в пустыни, спокойствие роз — в пламя алое, трепет и трепет.
Всем дождям они молятся.
Молятся…
Не заводят гранаты на утро, превозносят краткость полёта, и ведут дороги в свой дом.
А желанием быть горят их глаза,
чтоб пройти полюса
планеты своей в первый раз, обойти рифов лезвия, наблюдать, как иволги улетают на юг для поклона копии солнца.
«Уходящий однажды вернётся
к своим дальним-дальним холмам».