Живая, жидкая, рябая,
Глухая собственной кантатой,
Толпа шипит змеей зажатой.
Как птичья ветреная стая
Она резвится. Боже правый,
Доколь дойдет ее экстаз,
Когда вольна она за раз
Убить и снедью, и отравой?
И я в толпе. И мне чуднО; —
Я будто паразит на ней;
Хоть вижу грязь и пошлость дней,
Но я с бездумцами одно.
Я пьян толпой, я счастлив здесь,
Топлю без слез в ее волнах
Несовершенства пришлый страх
И все, что гложет разум днесь.
Но стоит вырваться, как вновь
На шею вешается жалость,
Весь сонм грехов, и иже вялость,
И к одиночеству любовь.