Познание его пришло с поры недавней,
И стало неживое говорить…
Кладу под ствол я сахар, чашу ставлю,
И тут же кто-то трогает за нить
Струны душевной, извлекая звуки…
Забытые почти, как Азъ и Буки.
Простая Божья тварь глядит с усмешкой:
«Что? Вижу - отстрелялся человек?
Из самого уходит кровь неспешно?
А ран не залечить … короток век…»,
Но уползет иль улетит – я взглядом
Услышу: «Веди…» как ее награду…
Родник в овраге, глыбами хранимый,
Беззвучно льет средь них свои слова:
«Как больно ты молчишь, собой ранимый.
Дай мне ладони» …ты, Вода, права –
Ладони стынут, лишнее уходит,
Но Есмь твоих Хранителей - доходит.
И Азбука. По капле. И подспудно.
С потерями кому-то раздается.
Язык молчания. Он самый трудный.
Пусть лучше никому он не дается…