И осознав свою вину,
тебе я принесла сирени.
Еще болят мои колени,
тебя я в храме отпою.
О сколько б я сказать могла
там, на перроне, на вокзале.
Но не сказала. Так горда!
А лучше бы кричала.
Ах, мама! Много лет
перед тобою на коленях!
И что тебя на свете нет,
не отмолить мне той сиренью.
С тобой и я была жива.
Как будто смерть нас двух взяла.
Еще хожу. Еще мне рано.
Но кровоточит в сердце рана.
Как будто этот нож - во мне.
И это я теперь в земле.
Молюсь тебе за упокой,
а плачу: "Будь живой..."