10. "Циклоп" вкратце рассказал боссу всю подоплёку дела. Кальваджио на редкость внимательно слушал, изредка кидая взгляды в сторону Гарри. Потом с вкрадчивой улыбкой заметил Метью: "А что же ты не привёз дока ко мне? Мы бы с ним обсудили всё подробненько, а?" "Циклоп" поёжился под кровожадным взглядом Лео и, пожав плечами, как- то неуверенно ответил: "Так, босс, куда он денется. Будильник весом с тонну будет. Да и дело он предлагает стоящее, клянусь мамой." Лео довольно зажмурился и тихо промурлыкал: "Это мне решать, малыш, дело это или пустозвон в дурацкий колокольчик звонит. Гарри, дорогой мой!" - неожиданно тепло как к родственнику, которого не видел уймищу лет, обратился вдруг Лео к "Грязному", - "Док - твой друг. Не просветишь ли нас недоумков что и как?" Гарри от неожиданности чуть не поперхнулся апельсиновым соком, который уже успел и налить, и пригубить на свою голову. Он судорожно, изображая кашель, пытался сообразить что сказать в ответ, но в голову ничего не приходило. Тогда он мысленно плюнул на всё и вся, и, вытерев рукавом губы, начал говорить всё что приходило в голову: "Уважаемый мистер Кальваджио, док - человек несомненно талантливый и большого ума. То что он придумал, это просто фантастика. Я человек маленький и не всё понимаю в этом мире, но то, что док сделал, это просто - супер." - Гарри вытер обильно выступивший на лбу пот и продолжил, - "Но, мистер Кальваджио, док - человек скрытный и не всё выкладывает, тем более такому как я. Я только понял одно, что если выехать двухчасовым поездом из нашего города в Канзас, то приедешь в Канзас- сити на восемь часов раньше, чем все сидящие в этом поезде. Вот именно." Фу, как гора сплеч! Наверное, это был первый случай, когда улыбка сползла мокрым ужом с лица Лео Кальваджио. Похоже, что он чуток оторопел. Он просипел сквозь зубы: "Будь я проклят, ничего не понимаю! Как это: раньше всех кто едет с тобой в одном поезде? Это что - шутка такая?!" Метью поспешил исправить положение и торопливо забурчал, что- то про средневековцев, чем ещё более запутал дело. Лео возмущённо вскричал, вперившись масляными глазками в "Циклопа": "Какие ещё средневековцы?! Это что же новая банда?! Почему я узнаю об этом от какой- то учёной глисты?!" Но он, опомнившись, быстро взял себя в руки и почти ласково прошептал, обращаясь к "Циклопу": "Мет, малыш, ты что же, хватку теряешь? Стареешь. Может, на пенсию оглобли навострил?" Даже у Гарри похолодело в груди и от такого взгляда, и каким тоном всё было сказано. Метью, несмотря на свои внушительные размеры и устрашающую агрессию, которая пугала весь город, просто как мальчишка терялся под удавьим взглядом своего босса. Он тоже сильно вспотел. Создавалось впечатление, что всё происходило в амазонских тропиках, где воздух состоял из мелких водяных капель или пара. Тупик. Гробовое молчание тугой удавкой затягивало шею всем присутствующим в холле, казалось, только стук сердец, судорожно бьющийся от страха, нарушал похоронную тишину. Все ждали решения босса. Тот, мило улыбаясь, внимательно рассматривал свои отполированные ногти. Наконец, он поднял глаза и, пристально глядя на Метью, проворковал сытым круглощёким котиком: "Мет, голубчик, надо поехать к доку и привезти его ко мне. Понимаешь? Я лично хочу убедиться в том, что можно сесть всем гуртом в поезд, но самому приехать куда- то раньше всех на восемь часов. Гарри, малыш, я ничего не напутал, не приведи господи? Мы же люди не грамотные." Гарри, захлёбываясь собственной слюной от страха, к которому примешивалось некоторое тщеславие, что такой человек обратил на него внимание, да ещё и советуется с ним, почти прокричал в ответ: "Мистер Кальваджио! Да я как на духу: вы всё верно сказали и поняли, зуб даю!" Лео посмотрел на Гарри долгим пронизывающим взглядом, который показался "Грязному" вечностью, и, всё также мило улыбаясь, зловеще проговорил: "Ну, малыш, зубы- то мне твои ни к чему, своих золотых хватает... Разве что голову в залог. Как, а?" Все рассмеялись над "доброй" шуткой хозяина. Мило, даже очень, только Гарри как- то неприятно ощутил холодок вокруг шеи. Метью, осторожно прокашлявшись, почтительно сказал боссу: "Лео, может, мы все вместе проедем до дока? Ты на месте сам убедишься: в чём тут дело. Док всё разжуёт как по нотам. Нам- то, ты прав, не понять, чего он там напридумывал, наплёл. Просто, ты уж извини, показалось, что дело стоит того. Ну это,.. да ты сам понимаешь." Похоже, "Циклоп" опять запутался в показаниях, но босс, на удивление, слушал его, благодушно почёсывая лысину. Ясно, что он прикидывал в уме варианты этого, с его точки зрения, сумасшедшего дельца. Он ничего не понял, но вида не показывал. Сказывалась выучка улицы: никогда не показывай страха или растерянности. "Может быть, может быть," - пробормотал Лео, - "Ладно, Мет, пожалуй ты прав. Не стоит звонить по всему городу, что у нас что- то нарисовалось. Готовь ребят, транспорт. Едем."
11. Не надо думать, что Лео поверил в эту фантастическую историю. Он, вообще, никому не верил, может быть, даже и самому себе, но в глазах Метью Лео, неожиданно для себя, заметил нечто, что его насторожило. Как любой удачливый бизнесмен, он вдруг почувствовал запах удачи, но не денег, а власти безграничной, архаичной своей кровожадной деспотией и тиранией. Передел рынка криминальных интересов грозил своей непредсказуемостью. На Лео несколько раз покушались, но бог или дьявол пока миловал. Но это пока, а сколько бы верёвочка ни вилась, но на её конце дамокловым мечом постоянно висели девять граммов. Это чертовски раздражало Кальваджио. Пока он размышлял, Метью раздавал указания подручным по телефону. Потом доложил: "Босс, всё в ажуре, можно ехать." Лео потянулся словно большой сытый сырный котяра и щёлкнул пальцами, давая понять: "Едем." Он не собирался переодеваться, а как был в султанском халате, так и двинулся на выход. Впереди шли телохранитель, у которого, кстати, была кличка Рат, что в переводе означало "крыса", и "Циклоп". На улице, перед входом в отель стояла кавалькада машин. Новенькие "Форды" блестели чёрными ухоженными боками на солнце. Они походили на огромных ротвейлеров, с оскалившихся полированными решётками капотов. Несколько парней лениво курили около них. По оттопыренным пиджакам было ясно, что вооружились ребятишки тоже до зубов. У одной машины была открыта дверца и был ясно виден автомат, небрежно валявшийся на кожаном сиденье. Лео сел в ту машину, которая была посередине, Метью в первую. Кавалькада, подобно огромной чёрной гусенице, медленно двинулась в путь. Прибыв в пункт назначения, телохранители высыпали на улицу. Внимательно осмотрев всё вокруг, кивнули своему шефу Рату, тот подбежал к машине, в которой сидел Кальваджио, и доложил тому: "Всё чисто, босс." На что Лео тепло и сердечно улыбнулся, и вылез из "Форда" на свет божий. Он со скепсисом осмотрел жалкий домик, в котором проживал Патрик, но как говорится: "Не доверяй глазам своим, ибо они лгут грешные, если много чего хотят." А на крыльце уже стоял Патрик и тоже с недоверием присматривался к Лео Кальваджио. Может, малец начитался в детстве книжонок про мафию, где крёстный отец был детиной двухметрового роста, с пронизывающим до мозга костей взглядом, с громоподобным рыком и так далее. А тут: толстый, мокрый от обильного пота, круглощёкий и, конечно же, само добродушие и доброта в одном флаконе, сытый котик. Патрик, мягко говоря, был несколько разочарован увиденным. Про глаза повторяться не стоит. Студент, как можно любезнее, сделал широкий жест, приглашая в пройти в дом, но первым подбежал вездесущий Рат и, слегка оттолкнув хозяина, забежал внутрь дома. Через минуту- другую он вышел. "Всё чисто," - доложил он Лео. Тот медленно, как бы растягивая удовольствие, поднялся на крыльцо и, улыбнувшись Патрику как старому знакомому, продефилировал в лачугу. Остальные, кроме охраны, проследовали за ним. Своих громил Метью тоже оставил за бортом дома, хотя они и пытались под шумок пройти, но "Циклоп" властно поднял руку и грозно рыкнул на них: "Ша! Стоять и смотреть тут в оба у меня! Ясно!!" Парни послушно кивнули, хотя любопытство разбирало, особенно Мэни, которому ох, как хотелось дослушать историю про свою тётку из Канзас- сити. Рат услужливо обтёр старое кресло- качалку рубашкой Патрика, которая валялась на столе. Лео развалился и закурил огромную кубинскую сигару, забавляясь колечками, которые он мастерски делал в воздухе. Прошло несколько минут. Кальваджио внимательно оглядывал куб, смачно попыхивая сигарой. Остальные почтительно и завистливо сглатывали слюну, такое удовольствие не всем было по карману. Патрик же демонстративно покашливал, как бы намекая, что есть и некурящие в зале ожидания. Лео, проигнорировав эти намёки, наконец открыл рот и протянул: "Э..." И это "э" повисло в воздухе как дымные колечки от сигары. Он улыбнулся и опять замолчал. "Док," - вдруг неожиданно он обратился к Патрику, - "Сегодня я наслушался такого, чего отродясь не слышал. Что же меня так удивило, спрашиваешь ты? Меня крайне озадачило, что мои люди рассказывают о будильнике, который гадит золотом, о поезде, в котором можно ехать задом наперёд в Канзас- сити. Может, ты просветишь меня, грешного. Я - человек весёлый и страсть люблю смешные истории. Обожаю сказочников, вот они меня слегка недолюбливают, но ты же понимаешь, док: насильно мил не будешь. Или будешь? Как, док?" Того эффекта, которого обычно добивался Лео, не было. Патрик по- деловому воспринял речь Кальваджио. Он, похоже, уже раскусил психологическую подоплёку характера этого гангстера. Патрик только при словах о будильнике досадливо поморщился, бросив презрительный взгляд в сторону Гарри. Патрик подошёл к кубу и, повернувшись лицом к Лео, спокойно сказал: "Можно и просветить. Меня зовут док Патрик. Как мне обращаться к вам, уважаемый?" Такой наглости от дока никто не ожидал. Метью с Ратом выпучили глаза на Патрика и телохранитель непроизвольно потянулся к кобуре с пистолетом. Но Лео просто- таки лоснился от счастья, что с ним знакомится такой человек. Он, блистая лучезарной золотой улыбкой, излучал вселенскую терпимость и доброту. Кальваджио сказал так, как будто просил об одолжении: "Зови меня Лео, док Патрик." В гробовой тишине ясно послышалось урчание желудка Гарри, он с утра ничего не ел. Вообще- то, было не до еды. У него сложилось впечатление, что он немного ошибся касаемо Патрика: не такой он уж и учёный- недоумок, увлечённый своими завиральными идеями. Точняк. И Метью, и Лео очарованы Патриком, скорее, загипнотизированы. Вот это мастер! Конечно, ещё неизвестно куда дальше вся эта баланда потечёт и кто всё это будет расхлёбывать, но всё равно: начало просто впечатляет.
12. Пока Гарри предавался мысленному восторгу, Патрик обстоятельно объяснял суть концепции машины времени: "Итак, уважаемый Лео, это куб представляет собой машину времени. Что же такое машина времени, спросите вы? Так я и отвечу, что это такое приспособление, которое может перемещать предметы, включая человека во временном континууме, то есть пространстве времени. Что же это обозначает на практике? И на этот каверзный вопрос у меня есть простой ответ: власть!" При этом слове у Лео во второй раз в жизни исчезла улыбка с лица, а вместо неё появился хищный оскал. Кажется, Патрик опять попал в десятку. Кальваджио почти заискивающе попросил: "Док Патрик, вот с этого слова поподробнее," - и, подумав добавил, - " Пожалуйста." Гарри показалось, что у присутствующих создалось такое ощущение, что в воздухе слышится шуршание новых, только что из- под печатного станка аппетитно хрустящих, с запахом вседозволенности стодолларовых купюр. Это было как дьявольское наваждение. "Нет проблем, Лео!" - тут же отреагировал Патрик, - " Простой пример: арба и современный автомобиль, пеший гонец и телефон, наконец, арбалет, мушкет и пистолет- пулемёт "Томпсона". При последних словах все присутствующие, включая Гарри, одобрительно загалдели. Лео поднял руку, все замолкли и он сказал: "Док Патрик, с пулемёта и надо было начинать. Эта такая вещица, которой мы," - он обвёл окружающих руками, - "Молимся с юности, как только указательный пальчик настолько окреп, чтобы нажимать на спусковой крючок. Но извини, друг мой, мы, олухи царя небесного, перебили твою плавную учёную речь. Ты не обессудь и продолжай." Патрик, опять милостиво кивнув, продолжил: "Представим себе, гипотетически, что вы попадаете в прошлое. Например, в шестнадцатый век. Гладкоствольные мушкеты, пушки, которые заряжаются со ствола. Скорострельность - умопомрачительная, " - Патрик разошёлся не на шутку и позволил себе сарказм, - "Один выстрел в три минуты и тот не далее ста- стапятидесяти метров и если это фальконет. Но вот появляетесь вы с револьверами и пулемётами, гранатами и динамитом, с современным лекарством, с современными знаниями." Последние слова Патрик произнёс с лёгким налётом иронии, но так, чтобы слушатели не почувствовали её. Аудиторию составляли люди относительно без психологических тормозов, которые и за меньшее- то оторвут голову и скажут так и было. Студент, чувствуя просто- таки патологический интерес публики, продолжал экскурс в фантастическое неведомое: "Вы предстанете перед населением того периода времени богами и не меньше. Будете смещать правительства и ставить своё. Да, что там правительства, вы будете делателями королей, императоров. Да к чёрту императоров," - не на шутку разошёлся Эйнштейн местного разлива, - "Вы сами станете во главе государств, империй, а, может быть," - тут Патрик сделал здоровущую паузу и у всех без исключения сладко заныло в груди от предвкушения чего- то необъяснимо великого и притягательного, и что это такое было совершенно не важно. Само чувство, ощущение себя подобным власть предержащим не одного идиота сведёт с ума. А Патрик был просто неумолим в желании довести публику до экстаза: "Всей земли, господа мои!!" - закончил он на бравурной ноте. Гарри как и Метью за сегодняшний день во- второй раз услышал нечто фантастическое, но уж очень правдоподобное... на их взгляд. Человек ведь как устроен изнутри: ежели он подспудно верит во что- то, то он без задней мысли и всяческих сомнений поверит и в пряничный домик, и в зубную фею, и в семь маленьких даунов, которые где- то в глубоком подземелье ищут рубины, изумруды. В общем, во всю ту, простите, сумасшедшую сказочную баланду, которой в детстве некоторых кормили братья Гримм и почтенный Ганс Христиан Андерсен. Ребята, которые сидели широко разинув рот, были именно из этих. Пепел от сигары падал прямо на богатую вышивку султанского халата Лео, но он ничего не замечал. Он как и все находился в неком сладком ступоре от услышанного. Наваждение постепенно растворялось в воздухе как колечки сигарного дыма, боссу надо было что- то сказать и это должно быть веским и внушительным, подчинённые смотрят. Правда, навскидку, они смотрят как тот баран, но... Лео, вежливо кашлянув, начал деловую часть встречи: "Док Патрик, то что я сейчас услышал произвело на меня неизгладимое впечатление. Клянусь мамой, ты умеешь красно базарить, но... хотелось бы понять: как мы попадём в это благословенное средневековье, где проживают настолько святые средневековцы, что понесут нам золото и бриллианты в корзинах как картошку?" Он через плечо посмотрел на окружающих, мол, и мы умеем задавать каверзные вопросы. Патрик, задорно блеснув стёклами очков, тут же парировал, похлопав по кубу: "Вот, уважаемый Лео, ваш шанс стать тем, кем вам предназначено быть!" "Кем же, голубчик?" - лоснясь от предвкушения очевидного ответа, промурлыкал Кальваджио. Патрик опять сделал паузу, на этот раз патетическую и на всю комнату громогласно, и безапелляционно воскликнул: "Императором всей земли!!" Раздались жидкие аплодисменты, так все расчувствовались. Согласитесь, что если вы каждый божий день ходите под висящей над вами кузнечной наковальней весом с тонну и понятие не имеете, когда эта "дура" соизволит хлопнуться на вашу голову, а она хлопнется это точно, все под богом ходим, то сами понимаете: спокойная и сытая жизнь, где вы помыкаете всеми, а вами никто это - рай.