***
Глухие уши терпят ложь,
слепое око терпит маски,
и мир терпением похож
на алкоголика "в завязке".
Листает время день-деньской
людей изменчивые лица –
то женский профиль, то мужской,
то кровь из носа, то водица
из слов, отпущенных вовне –
бушуют смыслов океаны,
и всяк, кто горький, спит на дне,
и всяк, чей дед из павианов,
в иерархическом пылу
клыками меряется с богом,
и воздаёт себе хвалу,
и прямо шествует, и боком…
***
Дрогнет сердце, на последнем слоге
слово выпросит иного смысла,
пуделиха – друг четвероногий,
объяснит зачем башмак изгрызла.
Чья-то тень пойдёт гулять без тела,
берега любви покинет море,
пуля-дура, что на жизнь свистела,
станет шапкой умной и на воре
расцветёт большим чертополохом,
прорастёт в начало мирозданья
оберегом будущим эпохам –
вороватым духам в назиданье.
***
Затишье или маленькая смерть –
смотреть на свет, заполнивший мольберт,
на сонный цвет подснежников, на море,
на пса-бомжа – игрив он и проворен,
на мысли, уходящие в песок,
на точный и безжалостный бросок
кота, подмявшего больную птицу,
на девочку, которой не сидится –
разглядывает, как пирует кот,
где птичий хвост и в чём кошачий рот.
Смотреть на свет беззвучно, без идей,
без поисков – где брат, где лицедей,
без страха до заката не дожить,
без веры в уставные миражи,
Смотреть сквозь боль, унять её. В виске
пульсация, душа на волоске
от цели – от бесцельного пути.
Идти за словом в целое, идти…