Нельзя сказать, что в Оренбурге в конце 19 столетия в основном жил тёмный непросвещённый народ. Разные были люди, как и сейчас. Кто-то чуть ли не лаптем щи хлебал, а кто-то мыслил масштабно, с оглядкой на последние достижения науки и техники. Плачевное состояние оренбургских, так называемых, шоссе и тротуаров доставляло массу неприятностей обычным горожанам и непрекращающуюся головную боль губернским и городским властям. Пыльные летом и непроходимо грязные осенью и весной дороги то пытались замостить камнем, то залить асфальтом. Долгое время возили известняк с Маячной горы, посыпая его сверху глиной. Технологию эту использовали и для ремонта уже существующих дорог, и для покрытия новых. В результате, в сырую погоду обыватели вязли в грязи, в сухую – задыхались от пыли. А так как отцы города и губернии ходили и ездили по тем же дорогам, что и обычные смертные, то они горячо поддержали идею – мостить улицы более твёрдым каргалинским камнем. Скоро в оренбургских газетах появилось жизнеутверждающее сообщение о том, что замощение Гришковской улицы (теперь это ул. Чичерина) ведётся как раз при помощи каргалинского материала. Гришковская улица была широкая и бойкая, отличалась большим движением по ней обозов с разным товаром, преимущественно зерном. Повозки следовали непрерывно из-за Урала, частью на Хлебно-соляной базар, частью на паровые мукомольные мельницы и просушки, а частью на вокзал железной дороги для экспорта. Крепкий каргалинский камень сначала разбивали на мелкие части, которые потом ставили ребром близко друг к другу, а затем посыпали песком и галькой. Над сооружением новой мостовой героически трудились человек семь мужчин, да десяток женщин-подёнщиц. Журналисты очень надеялись на то, что в виду важности этой улицы в торгово-промышленном отношении, мостовая получится прочная, гладкая, без выбоин и колдобин. А уж асфальтовое покрытие в нашем славном городе, даже в начале 20 столетия, воспринималось как значительный шаг на пути к прогрессу. Газетчики делились с земляками переполняющими их эмоциями: «Заливка асфальтом тротуаров на Николаевской улице увеличивается с каждым годом. Кроме магазинов Восточного и Северного рядов Гостиного двора, асфальтовые тротуары имеются и около некоторых частных домов. В настоящее время асфальтом заливается тротуар около квартиры полицмейстера и первой пожарной части». Асфальтовые тротуары по сравнению с дорожками из гребенского плитняка отличались безусловной прочностью и гладкостью. Однако эйфория по поводу преимуществ асфальта улетучилась уже через год, репутацию прогрессивному дорожному покрытию испортили резко-континентальный климат и грубейшие нарушения технологии местными специалистами. Уже к 1905 году оренбургские журналисты вынуждены были признать: «Несмотря на то, что часть улицы Николаевской, между Петропавловской и Гостинодворской, заливалась минувшей осенью, в асфальтовой мостовой уже успели образоваться большие ямы». А через пять лет горожане пришли к неутешительному выводу: «Левая сторона Николаевской улицы, ближе к Уралу, имеет довольно много ухабов, некоторые более сажени длины. Они наносят немало вреда колёсам экипажей, резиновым шинам, беспокоят проезжающих и конфузят главную улицу города». Конфуз состоял в том, что асфальт от мороза трескался, от сырости пучился, от жары плавился и был крайне опасен в гололедицу и для лошадей и для прохожих. В общем, куда не кинь – всюду клин. И здесь особо продвинутые оренбургские умы обратили свои взоры на далёкую и прогрессивную Америку. Позитивный заграничный опыт лежал в сфере благоустройства дорог далёкого города Сан-Франциско. Одно из пригородных шоссе этого славного города взяли и пропитали нефтью. Но так как нефть имеет достаточно густую субстанцию, что мешало ровному промасливанию дороги, то её приходилось нагревать, чтобы она лучше смешивалась с пылью и впитывалась в почву. Ну и натерпелся же американский народ от этого ноу-хау! Во-первых, запах стоял, прямо скажем, не французского парфюма. Во-вторых, капли нефти, брызгая из-под колёс экипажа, причиняли непоправимый вред туалетам прохожих. Американские граждане роптали. Их успокаивали тем, что неудобства эти временные.
Действительно, когда шоссе достаточно промаслилось, одежде калифорнийцев уже ничто не угрожало, да и к запаху вскоре все привыкли настолько, что он уже не вызывал отвращения. Рассказывая землякам об оригинальном заграничном изобретении, оренбургские журналисты утверждали, что нефть не только уничтожила калифорнийскую пыль, но и всяких вредных микробов. А так как в Оренбурге микробов и пыли было ничуть не меньше, чем в американском городе Сан-Франциско, то калифорнийский опыт надо бы срочно перемять. Тем более, что в подтверждением полезности заграничного ноу-хау, в некоторой степени служил личный опыт: пропитанный дёгтем песок на старых дегтярных базарах был твёрже асфальта. Однако, прямых свидетельств об использовании заокеанского опыта у нас не сохранилось. Известно, что предложений: полить нефтью оренбургские дороги, было множество. В частности, хотели промаслить противную оренбургскую пыль на центральной Николаевской улице. Тем более, что и в самой Москве нашлось немало сторонников калифорнийского метода борьбы с пылью и вредными микробами.
В материале использованы документы Оренбургского областного архива, предоставленные Татьяной Судоргиной.