в моих заброшенных городах
безвоздушная тревога.
бетонные соты сжимают
в тисках секреты.
картонным коробкам присуще
отсутствие окон.
синоптики вымерли.
и некому врать про лето.
в мои заброшенные города
не долетают птицы.
птицам законом предписано
южнее приземлиться.
охваченные пламенем
полыхают кварталы.
и врядли воскреснут цветы
обугленной каллы.
так и не приобретя, не оставив следа,
еле заметного.
город мой выплевывает людей
из своего нутра.
древним грекам желалось вечного.
я же — напротив — прошу смертного.
чтобы не чувствовать гулкую пустоту с утра.
когда шагаешь по улицам вымершим,
хрустя костями
встречающимися под подошвами,
любви несбывшейся, дорог непройденных
— костями прошлого.
мои бесцветные города
презирают собственных жителей.
хоть и надежно хранят
их останки в своей обители.
тщетно пытаясь впустить простоту
в пространство сложного —
все-таки ложного.
в мои заброшенные города
не ходят поезда.
энное количество лет
не выпускают газет.
из крана текут только слезы
какая живая вода?
в зоопарке надпись "зверей не кормить",
однако, зверей здесь нет.
как и нет людей, социальных сетей,
коррумпированных властей.
лишь беспризорный дождь,
бьющий в макушки крыш.
в моих заброшенных городах
совсем нет дверей.
и потому неважно стучишь...
или не стучишь.
Аншель Мари