Так скучно жить среди синиц, летая.
Здесь - засуха, и вот она - земля,
тропа мышей опасная, витая...
А мне бы - далеко, в сады Индокитая
раз крылья есть и тело журавля.
Я рад бы взять чуть выше, земле оставив тень,
летая над Днепром, над Доном или Обью,
но жизнь несправедлива. Я - крупная мишень.
И кто-то целит в грудь мне картечью или дробью.
Им нравится - от боли кричу подобно лани.
"Когда он упадёт?", - там спор до хрипоты.
Людские языки - штыков стальные грани...
Я ночи напролёт зализываю раны
на странных берегах, где нет давно воды.
А мне бы оттолкнуться от пустошей и пыли.
Где точка для опоры к полёту для крыла?
Я видел братьев - аистов. Они по небу плыли.
Наверное, надежда их за собой вела...
Свинцовый шквал картечи над головой несётся.
Мне ворон целит в сердце, туземный птичий вождь.
Вон дымка миража цветной спиралью вьётся...
Туда бы улететь...
Но я - журавль колодца,
и душу мою белую сечёт крупою дождь.