Блестят серебряные иглы —
на влажный наст полночный холод
сошел. Сад тих, остывший тигель
его нутра дырявит, молод,
но лих, сноровист месяц тонкий.
Тропинка между черных вишен
черна и хрустка. Снастью, донкой,
её грузилом, я, неслышен,
скольжу ветвями скрыт и тьмою.
Последним выдохом морозным
зима напоминает рою
холодных искр о том, что поздно —
сиянье, трепет их полета
для мира вешнего нелепы.
Грядущий день не их забота,
последний взгляд, увы не слепы,
на солнце даром. Даже мига
снежинкам хватит ужаснуться
на жизни хаос - торопыга
весна спешит, сугробы мнутся
и рушится простой порядок,
зимой морозной заведенный,
с его укладом, как в оградок
могильных ровность заключенный.