В ущелии горном вдали суеты
Прекрасная Юность растила цветы.
Ни мирный пастух и ни воин, ни дон
Не знали дороги в заоблачный дом.
И Юность спокойно б там жизнь прожила,
Когда не была она дивно мила.
Себя горный дух всех сильней возомнил
И в юное сердце огонь заронил.
Он выведал тайну у мудрой Земли,
Что Юность сгорит от пожара любви,
И на ухо шаху о ней нашептал,
И в горы дорогу гонцу указал,
И долго, довольный, глядел им вослед:
В горах ему больше соперников нет.
Три дня промелькнули, промчались три ночи,
И Юность предстала пред шаховы очи.
Мила и невинна, чиста и безгрешна,
В такую нельзя не влюбиться, конечно.
А в трепетном сердце (и шах это знал)
Зажженный злым духом огонь бушевал.
Как кубок златого от пены вина
Шах выпил красавицу Юность до дна.
Сколь чист и прекрасен любовный венец,
Но горьким обычно бывает конец.
Сбылось предсказанье: она умерла,
И вместе с собою любовь забрала.
Растаяла в небе, как тает заря,
Навеки в себе теплоту затая.
Но можно услышать ее в жизни раз,
Когда пробивает условленный час.
Присев в изголовьи, чиста и нежна,
Как милым подругам вещует она:
"Не верьте рукам и не верьте словам,
Сколь сильно бы дороги ни были вам.
Сны счастья коротки, настанет черед,
И жизнь в пустоту или тлен уведет.
Так будьте ж мудры и не рвите покров
Над вечною тайною счастия снов".
Вот жаль только: мудрый и вечный совет
Уже не блюдется за давностью лет.
4.06.1984