Налитая телом, ладная,
ты в чёрной шубке мутоновой
снегурочкой шоколадною
в морозное утро тёмное
идёшь - и спелее колоса
под сливочно-белой шапкою
манят меня твои волосы
рыжинкой медовой сладкою,
глаза - колдовскою зеленью
шартреза двадцатилетнего,
а сочные губы - спелостью
клубничного рая летнего.
Идёшь ты Москвою утренней:
кольцо, лабиринты-улочки.
и щёки твои припудрены
румяною, тёплой булочкой.
Ты вносишь в аудиторию
дыхание юной свежести,
процокав дорожкой торною,
на вешалку шубку вешаешь.
Паркет только скрипнет жалобно
(весок у тебя, красавица!)
под гнётом сапожек. Мало ли
студенток, а мне вот нравится,
как тыл твой округлый джинсами
охвачен, как тянешь кофточку,
скрывая животик. Мон ами,
любуемся не на фоточки –
на хлеб человеческий. Жизнь – одна
копеечная подёнщина.
За партой богиня – свежа, сдобна,
и мягким уже подёрнулась.