Его родина - порт Кейптаун.
Он просолен насквозь ветрами,
Южным солнцем прожжен, провялен.
Лисий взор его тверд и смел.
Словно нимфа она красива,
Но с прилива и до отлива
В кабаке разносила пиво.
И просила, чтоб он ей пел.
Он ловил ее взгляд и руки,
Клялся сдохнуть от мух и скуки
На Гавайях, где съели Кука,
Без ее бирюзовых глаз.
О, как звонко она смеялась!
Говорила: "Какая жалость!
Мне Гавайи и Кук не в радость,
Лучше спой мне еще хоть раз!"
И он пел ей о дальних странах,
Абордажах, боях и ранах,
Об отчаянных капитанах,
Что ходили за край Земли.
Они оба в тот миг мечтали,
Что однажды он вновь причалит,
И закат обагрит лучами
Его стройные корабли.
Он сулил ей шелка и жемчуг,
Горячи его были речи.
Да порой ему было нечем
За свой эль и постой платить.
А она? Да, опять смеялась:
"Чтоб с тобой я, моряк, осталась,
Подари мне хотя бы малость -
Белоснежных жемчужин нить!"
И побрел он к прибрежным скалам,
Где ловцы жемчугов ныряли.
И в волну, что скалу хлестала,
Он нырнул, и пропал на дне.
Не сказать, чтоб она рыдала,
У нее же забот немало.
Только каждую ночь мечтала,
Чтоб он тихо и нежно спел...