Этот дом, говорят, невозможно порой найти.
По ночам он бредет переулками вдоль Арбата,
Разевает подъездные двери: поймать, схватить,
Из жильцов собирает безумное ассорти,
Напевая на радостях Юлия и Булата.
Сумасбродные юноши, женщины, старики —
Их на звук, будто крыс зачарованной флейтой, тянет.
Тот, в пенсне, никому никогда не подаст руки,
Говорит, что на пальцах — кровь убиенных книг
И обломки строк, застрявшие под ногтями.
Рыжий — смокинг и кеды — сжигает себя дотла
Каждый месяц в районе МХАТа и Красной Пресни.
А у той, с вуалеткой на шляпе, в глазу игла,
На которой бездомные ангелы, сняв крыла,
Спят вповалку, а после хором горланят песни.
Заходи, начинай обживать сумасшедший дом.
Ты из местных теперь. Пять часов. Не желаешь чаю?
За тобою крадутся рифмы с кровавым ртом
И однажды застанут врасплох, навалясь гуртом…
Нет, сюда ни один еще не попал случайно.