В моей душе бушует Колыма-
Шаламовские боль и просветленье,
А в них – судьба, испитая до дна,
До колкости последнего мгновенья.
В который раз таежный бурундук
Заиндевеет сердцем от мороза:
Взлетит опять надрывной вьюги звук,
Как горькая, но жизненная проза.
У этой вьюги много есть имен,
Десятки мест, разбросанных по свету...
Я тоже вьюжным ветром заклеймен
И очень часто думаю об этом...