Несёт своё гордое сильное тело
Обь, гонимая ветром на Север:
глиняный берег, берёзки и ели,
на берегу ловят рыбу медведи,
строят бобры плотины и хатки,
на обласах путешествуют ханты,
идут пароходы в таёжные дали…
Зимой же, когда Обь закована льдами,
ей снится, что где-то есть дикие джунгли,
пустыни, где ночь холоднее, чем в тундре,
стаи пираний в реке вместо щуки,
рёва слонов непривычные звуки.
«Эх, поменяться бы с Нилом местами –
эти берёзы и ёлки достали.
Погреться бы в тропиках за Амазонку.
Или Вьетнам – хоть на день стать Меконгом».
Думала Обь, просыпаясь в апреле
и отправляясь все так же – на Север
будить после спячки природу Сибири,
дышать после спячки в полную силу.
Медведи, проснувшись, опять ловят рыбу.
Бобры и ондатры, все в воду попрыгав,
плавают брассом, щурясь на солнце.
Мечут икру рыбзавода питомцы.
Рады животные, птицы и люди
и в феврале, и в прохладном июле,
что кем-то придумано правило это:
у каждой реки есть свое место.