рифы, акульей пастью,
вгрызаясь в материки,
прячут добычу,
выброшенную штормами,
лежат на берегу,
на расстоянии вытянутой руки,
два корабля,
касаясь друг друга, рваными парусами.
нет хуже участи для корабля,
уж лучше дрейф в полный штиль,
чем совсем без движения,
в туман уплывает полуночная земля,
унося с собой два корабля,
празднуя их поражение.
волны качают сундук Мертвеца,
ром с Барбадоса,
"пей до дна, - и по новой",
журнал корабельный,
так и не заполненный до конца,
прошит как положено
пулей свинцовой.
отбросив сомнения,
пьяной, безликой толпой,
в водорослях,
в лохмотьях зеленой тины,
морские волки,
уходят в запой,
по дну,
с затопленной бригантины.
синеют якоря,
на кистях обветренных рук,
медузы и звезды,
предскажут погоду,
бросив цепи свои,
в забытом богом порту,
волки морские,
сегодня получат свободу.
ангел хранитель морских маяков,
и пещерных костров,
рисует кресты на ВОДЕ:
"нужно во что-то верить",
идет по цепям,
полуночно-призрачных миров,
с цепными псами,
считать, не запланированные потери.
бреду по песку,
и кресты, при Луне,
еще чуть видны,
не размыл их прибой,
с пробитой кормой
мой трехмачтовый барк,
по воде,
скользит «черной меткой»,
выходит, еще я живой.