Он был горяч, как все быки корриды,
Он землю рыл, копытами звеня,
И, кажется, пугал то он для виду,
Но не бывает дыма без огня...
Она был холодной светской леди,
Пила вино и посещал театр,
Что их свело на званном том обеде?
Его коньяк, её, быть может, Сартр...
И вот роман престранный завязался,
Она читала классиков взахлёб,
А он взахлёб примерно напивался,
Но деньгами сорил, ведь был не жлоб.
Финал был очевидно мрачен,
Он приволокся утром "монплезир",
Икал, шумел, и в споре был горячен,
Ведь по его словам "Совсем не пил".
Он вытер ноги на ковре в столовой,
Сшибая вазы в громовом пике,
Порвал портьеры ткани модной новой,
И спать решился в ванной в пиджаке,
Она поджав наколотые губы,
Произведенье ботоксных услуг,
Сказала, что он мерзкий, глупый, грубый,
Никчемный и морально точно труп.
Он ей ответил пафосно и гордо,
Пошатываясь, выйдя из джакузи,
Что не с её подтянутою мордой
Хамить вполне себе приличным людям...
И понеслось, Шекспир здесь нервно курит,
От частных сук, козлов - весь мир животный,
До выпадов - она лишь деньги любит,
Но этот спич был прерван пьяной рвотой,
Его стошнило в платье от Диора,
Которое она забыла в ванной,
И тишина настала в пике спора,
Она себя здесь проявила странно,
Шепнув "Ну ты допрыгался, мудила",
С лицом окаменелым от иньекций,
Она флакон духов своих схватила,
И прыснула в лицо, дальнейших действий
Упустим мы шальное описанье,
Здесь были маты и рукоприкладство
И он её топить пытался в ванне,
Но лучше было даже не пытаться,
Она его проткнуть пыталась плойкой,
И баночкою крема оглушила,
Но он из 90 - парень стойкий,
Шампунем ей тот выпад возвратил,
Полиция их быстро повязала,
Он был залит кремами,гелем, лаком,
А леди гордо без волос стояла
Нарощенные не привычны к дракам.
Морали нет, кто хочет, тот осудит,
Ведь у себя в глазу бревна не видно,
Интеллигентные по виду люди...
По виду только вот за что обидно.