Алексей, свет, Кондратич,
каково, каково,
как отцу потерять дочь
и двоих до того?
Рану жжет, как от йода,
а под кистью, точь-в-точь,
оживает природа -
Иаирова дочь.
И как будто не краски
на холсте полотна,
а по Божьей подсказке
явь запечатлена.
Не березы косые,
не грачи, как парша,
а той самой России
молодая душа.
Как сумел ты, как сдюжил,
превозмог сам себя,
свою детскую душу
лишней славой сгубя.
Сколько вдруг налетело
неуемных грачей
на могучее тело
лавой липких речей.
Стало рядом их всяко
разно говорунов,
из-за коих однако
наломал потом дров.
И ведь гнали с утра дичь
до вечерней зари,
мол, давай-ка, Кондратич,
вытворяй и твори.
Лицемеры на деле
и слова их, как яд,
как грачи, улетели
и назад не летят.
Богатырская сила
расточилась зазря,
сбило с ног и добило
зелье богатыря.
Дрожь в слабеющем теле
и в глазах, как слюда...
А "Грачи прилетели!"
и уже навсегда.