Расступились туманами предрассветные ужасы,
По асфальту размазались, став осенними лужами.
Я лежу уничтоженный, перебитый, простуженный
И любовью дурной к тебе на всю душу контуженный.
Я лежу нераскаянный, непрощённый и проклятый.
Я кричу, обезумевший от стыда и от хохота,
Как меня пригвоздило вдруг к тротуару остывшему,
И мой крик разлетается стаей птиц по-над крышами:
"Раздави меня, музыка! Оборви крылья грязные!
Вбей мне в горло слова мои, что не спеты, не сказаны!"
Из распахнутых бледных губ рвутся капли вишневые -
То мои чувства глупые суетой пережеваны.
Разорвут мои легкие, искалечат все тело мне
И помчатся, убогие, от свобод оголтелые.
А в душе что-то лопнуло, отозвалось раскатами.
Мне тоскливо и радостно, хорошо мне распятому.
Мне небесными брызгами тучи живо напомнили,
Как в тиши замирали мы, как мы бились в агонии,
Как швырялись упреками и всегда были счастливы.
Оттого так тоскливо мне, оттого мне так радостно.
И тебе пожелать хочу моего сумасшествия:
Чтобы ветер, свирепствуя, нам насвистывал весело,
Ну а осень распутная, до бесстыжего юная,
В твои губы вонзилась бы, неуемная, буйная.
Посрывала одежды все, да с себя скинув платьице,
На губах бы оставила лишь желанье румяниться.
Плечи, бедра и грудь язвя поцелуями алыми,
Пусть лишит чувств и памяти и прильнет к тебе, шалая.
Мы с тобою обвенчаны, мы безумны тождественно.
Мы теперь перемешаны, мы вдвоем, вкупе, вместе мы.
Сердце вдруг остановится, и с последним биением
Я пойму: ты - судьба моя; ты - мое откровение.