Тот волк, отбившийся от стаи
В душе был очень одинок.
В глазах тоска и боль пустая –
Он волчий мир принять не мог.
Он как воришка жил под ёлкой
И мир оттуда созерцал.
Из лап колючие иголки
Часами с болью выгрызал.
Но он мечтал и видел друга
То в сновиденьях, то в бреду.
Собак боялся из округи
И не хотел попасть в беду.
От голода жевал коренья,
Ночами шел на водопой.
Потом, впадая в сновиденья,
Он выл и грезил про покой.
Однажды утром поохотясь,
Он в дом свой зайца приволок.
О пище для себя заботясь,
Решил припрятать в уголок.
А заяц тот был сильно ранен,
От боли плакал и стонал.
Волк стал печален, даже странен
И раны заячьи лизал.
Так проходили день за днем
И заяц от тепла воскрес.
Но голод волка жег огнем
И загонял подальше в лес.
Чтоб не сожрать свою мечту,
Волк часто на холме лежал.
И, созерцая красоту,
Про слабость духа забывал.
Но время шло и волк старел.
Он стал матерый и седой.
А друг в глаза ему смотрел
И оставался молодой.
Той ночью в час луны и рос
Наш грустный странник уходил.
И, не скрывая горьких слез,
За смертью следом семенил.
И зайца был не долог век:
Он тосковал, не ел, не пил.
Охотник – добрый человек,
В конце – концов, его убил.