Просто взял и выбросил на засмоленные улицы города,
Чтоб прочувствовал всё равнодушие серых лиц.
Стали, влагой пропахшие подвалы, сердцу дороги.
И шершавому языку приелось тухлое мясо птиц.
Одомашненная когда-то шерсть, стала от пыли твердой.
Борьба за съедобный кусок укрепила кошачий дух.
Лысыми шрамами покрылась когда-то милая морда.
После встречи с домашней псиной, на правое ухо глух.
От хорошего отвыкнуть трудно, даже если не долго было.
И в подвальной сырости снится тепло человеческих рук.
Но слабо греют ржавые трубы и кошачье мурчание остыло.
Израненное одинокое сердце издало последний стук.