Помолчав уйду, перейдя на тропинку другую
По широкой дуге, обходя паутину дорог.
Загляну в пустоту, словно свечи задую.
Дождь погаснет в огне, не задев моих ног.
Запечатав свой страх, эту грязно-позорную мерзость.
Я закину его прямо в самую бездну души.
Позабуду про зло, про кровавую яркую серость,
Будет только добро средь отчаянной тьмы тишины.
Позабуду про боль, про отчаянье, ревность и горе;
Позабуду про вечную невозможность гордыню смерить;
Позабуду предательский смех, слёз солёных проклятую долю,
Голькой мести успех; Позабуду возможность забыть.
И останется лишь, что-то тихое: светлое нечто.
Тёплым светом на ощупь - невесомая лёгкая зыбь.
И закроет оно, словно знанием истинным вечность.
И сокроет всё то, что обязано было сокрыть.
Океаны бурлят, соблазняя, пугая до дрожи.
В них всё то, что исчезнуть, я пытался заставить в себе.
Будто тысячи змей, будто холод под кожей.
Этот медленный яд не убьёт, но даст волю к борьбе
Прозвенят словно стон из груди неокрепшей молитвы.
И маньяк и монах свято верят в свой праведный сон.
Горьковатой полыни туман проползёт через листья крапивы.
Буду впредь называть, только Бога родимым отцом.