Тайна Грелля Фрэнк Форест гл. 6

 


   
Ломонт пошатнулся и опёрся рукой о стену. Голос Фойла доносился до него как будто из подземелья.
Он уставился на Фойла взглядом проглотившего рыболовный крючок и вытащенного на берег окуня.
До вчерашнего вечера его жизнь текла спокойно и размеренно. Он знал о преступлениях, убийцах и убийствах, о детективах, которые ищут преступников, только из газет. И до вчерашнего вечера они представляли собой для него только имена и краткие данные, придающие немного пикантности   чтению.
Ломонту было около тридцати. Щёки на его узком лице обычно болезненно желтоватого оттенка по причине крайнего нервного возбуждения покрылись лихорадочным румянцем, его высокий лоб постоянно морщился, словно в конвульсиях, а глаза как будто остекленели.
Будучи сыном хорошо известного адвоката, после окончания  университета в Кембридже он попытался устроиться в городе.  В результате неудачных вложений его стартовый капитал сильно уменьшился, и тогда один из его друзей порекомендовал его Роберту Греллю, который в это время решил обосноваться в Англии.
Джеймс Ломонт решительно уцепился за этот шанс, потому что предложенное жалованье было значительным и достаточным, чтобы поправить его финансовое положение.
Более того, эта должность давала ему возможность приобщиться к высокому обществу.
 "Это не Роберт Грелль?" - воскликнул Ломонт в изумлении.
 Фойлу показалось, что с изумлением в голосе секретаря прозвучало ещё что-то, но Фойл не мог определить что именно. Может быть изумление прозвучало не совсем искренне? Но Фойл решить не заходить так далеко в своих предположениях. 
В конце концов, нервы у молодого человека находились на пределе, и многие люди в таких ситуациях ведут себя неадекватно и подозрительно.
К тому же Ломонт, как и все приближённые к Греллю, находился у отдела расследований  в разработке.
 В материалах следствия на Ломонта уже имелось целых три главы сведений, подшитых к материалам на других лиц. В одной главе содержались показания Ломонта о событиях  того рокового для Грелля вечера.
Последний раз он видел Грелля живым, когда его босс уехал в клуб Сен-Жермен.
 Сам Ломонт отправился в театр Савой и, возвратившись в одиннадцать с небольшим, открыл дверь своим ключом и сразу же лёг спать. Прибывшая полиция разбудила его.
Третья глава была озаглавлена " Сведения об истории карьеры Джеймса Ломонта и подтверждение показаний, данных им."
Через плотные шторы на окнах просачивался тусклый свет.  Фойл взял лампу с зелёным абажуром со стола, включил её и поднёс к лицу покойника.
"Приглядитесь внимательно, - сказал он тихо. - Это точно ваш босс?"
Ломонт передёрнул плечами, словно пытаясь преодолеть отвращение, которое охватило его, и подошёл к телу. Его тонкие, словно женские, пальцы были сжаты в кулаки, а дыхание напоминало нервные спазмы больного в лихорадочном бреду.
Несколько секунд он пристально смотрел на лицо убитого, и, опустив взгляд, покачал головой, просипев "Нет. У этого у виска имеется старый шрам, а у мистера Грелля его никогда не было."
 Секретарь отпрянул от покойника и уставился на детектива затравленным взглядом. Ломонт трясся всем телом и холодный пот струился по его лбу. Он схватил Фойла за рукав и низким грудным голосом закричал: "Кто это такой? Где мистер Грелль? Что здесь происходит?"
 Фойл осторожно освободил свою руку от пальцев Ломонта, в задумчивости почесал подбородок и с некоторой досадой произнёс:
" Я знаю пока ровно столько сколько и вы: этот человек не Роберт Грелль, хотя и похож как две капли воды. - Он повернулся к Ломонту и в упор посмотрел на него: - Я очень прошу вас в интересах следствия(он подчеркнул интонацией эти два слова) не говорить об этом вновь открывшемся обстоятельстве никому до тех пор пока я не дать вам своё разрешение. Когда я говорю никому, то я разумею под этим абсолютно никому, даже собаке и самому себе вы не должны произносить это вслух."
 Ломонт ссутулился под суровым взглядом Фойла и суетливо закивал, бормоча поспешно: "Конечно, конечно, я понимаю."
  Хотя Уилдон Фойл в общении с секретарём выглядел воплощением искренности, он не открыл Ломонту всё что ему было известно. Он также вполне допускал, что секретарь в свою очередь утаивал джокера в рукаве.
Фойл покинул дом с ещё большим количеством вопросов, чем когда вошёл в него.
" Представьте себе, сэр, - говорил он позднее помощнику комиссара, - никто из близко знакомых мистера Грелля не присматривался особенно скрупулёзно к телу убитого. Дворецкий принял этот факт как само собой разумеющееся: кто же ещё мог лежать на диване в кабинете Грелля одетый в смокинг, как у Грелля, и обладающий столь схожей фигурой и внешностью?  Я  рылся в архивных записях в поисках информации на венскую актрису Петровскую и чисто случайно наткнулся на фото Голденберга. Он был один к одному похож на Грелля, и тогда я решил на всякий случай сравнить отпечатки пальцев. Они совпали. К тому же этот секретарь, Ломонт, сказал, что у его хозяина не было шрама.  Но вот что Гарри Голденберг делал в кабинете Грелля, в схожей одежде и с его вещами в карманах, я, признаться, ума не приложу."
Сэр Хилари Торнтон, насупив кустистые брови, барабанил белыми, холёными пальцами по столу.
" Не тот ли это Годенберг, кто организовал аферу на южно-американском золотом прииске?" - спросил он.
" Именно он," - с горькой усмешкой кивнул Фойл. - Он взял в оборот пол дюжины богатейших пэров Англии, когда мы вмешались.  Однако Голденберг вывернулся. Ему это всегда удавалось.  Он организовывал массу крупных афер, но нам ни разу не удалось найти какие-либо доказательства его участия. Голденберг был умнейший, отлично образованный и юридически подкованный сукин сын.   Даже мёртвый он задал такую головоломку, что нам потребуется немало бессонных ночей для её разрешения."
   "Откуда у вас его отпечатки, если он никогда не был осуждён?" - с живым интересом спросил сэр Хилари.
 Фойл улыбнулся и с искоркой юмора в глазах ответил: " Однажды я арестовал его за карманную кражу на Пикадилли. Конечно, он никогда не специализировался на карманных кражах и занимался исключительно крупномасштабными аферами, но мы получили законную возможность снять его отпечатки и сделать фото для регистрации.  На втором заседании суда мы не предъявили ни одной улики или свидетельства, и судья вынес определение о незаконном аресте и постановил  признать невиновным Голденберга и освободить его в зале суда. Но странное дело, Голденберг не подал иск за незаконное задержание."
По хмурому лицу помощника комиссара промелькнул озорной лучик усмешки.
"Хорошо, а что насчёт Грелля?  Как вы предполагаете найти его?" - спросил он.
Фойл придвинул свой стул к столу и в течение нескольких минут быстро писал что-то на листе бумаги. Аккуратно промокнув, он передал текст помощнику комиссара, и тот, прочитав, кивнул.
" В этом что-то есть.  Думаете, это сработает?" - сказал он.
"Попробовать стоит, сэр, - с решительным видом заявил начальник отдела расследований, -  Описания и фото абсолютно неразличимы, а информацию о несоответствии трупа хозяину кабинета мы пока придержим."
Когда часом позже Уилдон Фойл миновал задний выход, ведущий во двор здания Скотланд- ярда, он остановился, чтобы взглянуть на объявление, прикреплённое к стенду между другими объявлениями, которое гласило: " Полиция объявляет о награде в сто фунтов стерлингов за сведения о местонахождении Гарри Голденберга, он же Руперт Бакстер, он же Макс Смит, он же Джон Брукс,
который разыскивается за УБИЙСТВО.
Его приметы: возраст около сорока пяти лет, рост примерно метр восемьдесят, лицо загорелое, черты лица правильные, седоватые волосы, свисающие седоватые усы, спортивного телосложения.
Будучи американцем по происхождению, много путешествовал, в следствии чего приобрел едва уловимый акцент. Разговаривает на нескольких языках, долгое время проживал в Париже, Мадриде и Риме.
  Объявленная выше награда будет выдана тому (если он не находится на официальной службе в полиции) кто даст информацию, способствующую его поимке."