Убили Столицу, зачистили поле:
Картонки, подделки, кругом новодел.
Сижу я и плачу от сердца и вволю,
И всё ужасаюсь - ну кто же посмел?
Закрыты их лица, не ясны их цели,
Хочу, чтобы их поимённо назвали.
Введёшь в интернете - снесённые церкви,
У каждой, чтоб имя убийцы назвали!
Понятно, заказчик под маскою жмётся,
Под именем общим дела свои скроет.
Но пусть исполнитель нам всем назовётся,
И пусть никогда он не знает покоя.
Опять открываю я сайт с предыханьем
О старой Москве в очевидцев рисунках,
Опять в 18 век с обожаньем,
Не знаю опять сколько времени в сутках.
Какие палаты, какие соборы,
Церквушки, приказы, дома - всё сердечно!
Всё строилось крепко, красиво, упорно -
- Да это стоять всё могло просто вечно!
Нет, всё посносили, придя, нувориши,
Ломать, ведь, не строить, не жалко Россию,
Видать, посносило правительству крышу,
Мой разум злодейство освоить не в силах!
Какие-то там всё стоят "Колизеи",
Руины осматривают с предыханьем,
Смотрю на красавец я город, немею,
Страдаю - Москва полегла в поруганьи.
Вот церковь Успения Матери нашей,
Ну что на Покровке, на Вейба картине,
И сердце в восторге замрёт и подскажет:
"Анафема, церковь убившей скотине"!
17 век, всё красиво и ладно:
Домишки, церквушки, красивый забор.
А вот Триумфальная красная арка -
- Красиво, чудесно, сломали, позор!
Построят, сломают, построят, сломают,
Ни денег не жалко, ни сил, ни труда,
Простое злодейство над Русью отарков,
Не будет красивой Москва никогда.
Особо усердно сносили церквушки
Николы Угодника, русских святых.
Но будьте спокойны Столицы старушки,
Мы любим Николу, и помним о них!
Что мне остаётся, где видеть мой город
В зените и славе, и злате церквей?
17 век, 18-й, вот он,
Нырну в интернет, в старый город скорей!
Когда я покину юдоли печали,
И от идиотства уйду навсегда,
Предложат исполнить одно лишь желанье,
И я попрошу: "Дух отправьте туда".
Я буду смотреть, как Москву создавали,
Как бело-лубочно была хороша,
Как все созиданьем и делом дышали,
И будет срастаться в обрезках душа.
18 марта 2016 г.