Странные нынче музы,
Ни рыба, ни мясо – медузы!
У них с головы до хвоста,
Ни стана сыскать, ни хребта.
Прозрачные и без тени.
(Таких до едрени фени).
От них вдохновения шиш -
На крыльях не воспаришь.
А в сердце скелеты надежд,
Обглоданные, без одежд,
Выдавать на-гора… «шедевры».
(Смеется сейчас Минерва)!
Мерещится мне дураку,
Как будто, в левом боку,
Вместо ребер большой обман.
Исстрадались поэты от ран.
Чую, надобность в медсестре,
Пребывающей в сочной поре.
Сумеющей без уколов
Предлогов дать и глаголов.
Возвращаюсь снова к медузам:
Не хотят тяготиться обузой!
Исполнить столь важную роль,
Что, к примеру, играла Ассоль.
Пожалуй, нормальные музы,
Доступны лишь членам Союза.
И мне, посторонней частице,
Творить топором в рукавице.
И, правда, с какой это стати?
Всем страждущим их не хватит.
(Разшарил цемент и песок.
Пора в руки брать мастерок).
Таков он, интимный проектор,
Меняющий мысленный вектор.
Да, странные нынче поэты,
Не те ими музы воспеты!