Танец для создателя либретто музыкальной пьесы
1 ДЕЙСТВИЕ
Увертюра. Занавес поднимается под пение фандыра*. Горное селение у подножия горы, панорама ущелья с текущей по нему рекой.
* Фандыр – старинный смычковый инструмент алан (осетин
Х о р
"Уаза-хох"во сне приснится,
Солнце за тобой садится,
Тучи льнут к отвесным скалам,
Ветер стих, туман устало
Опускает покрывало.
Лишь поток все дальше мчится,
Грозно пенится, кружится,
И не в силах сдвинуть камень,
Слезы льет под небесами.
Двое прощаются. В одежде и оружии – вкус, простота и достоинство.
О н а
Мой брат, на твоей груди
Я плачу. Прощай, прости.
Он уходит, она идет за ним. Ржание коня, стук копыт и – тишина…
Она задумчива, печальна и красива. Застыв на пороге, смотрит вслед, ветер играет ее платьем.
Маленькая птичка своим пронзительно-требовательным «пить, пить» вымаливает у неба дождь.
Х о р
Горы внемлют тишине –
Неподвижные, вечные, гордые,
Иногда вы, на них похожие,
Пребываете в зное минут,
В золотой мишуре столетий,
И вы слышите горы поют,
Так поют в вышине созвездья,
Растворяя в ночи покой,
Горы пахнут вечерней росой.
О н а
(разжигая огонь в очаге)
Мать моей матери спит…
Долгожданное счастье
Не тревожат набеги слов,
Границы тихи и спокойно дыхание
Земли победившей,
Мне память салюты Разлуки
Выплескивает – Пустота
Под чарами их соцветий
Зовет, забывая про ту,
Что бродит с косой под вечер,
Выискивая пустоту.
Пусть бродит, снегами укрыты
Далекие ждущие травы…
Дыхание сплетает звенья
Бегущей ко дну цепи,
Но травы вершин покорны
Счастливым губам и ладоням.
Так пахнут – в дыхании чистом –
Струятся забытые сны.
Она видит сон: ее возлюбленный приглашает ее на танец. Они танцуют, и брат
наблюдает их танец.
О н а
Сплю иль нет, но что за диво,
Мы вдвоем, мой друг любимый.
В танце мы идем, кружа,
В целом мире нет добрее,
Нет прекраснее тебя.
Как же по тебе скучаю.
Братьев нет, и ты не знаю
Где? И только лишь во сне
Мы с тобой наедине.
Х о р
Пятерых ты проводила
За последние пять весен.
Пятерых ты проводила –
Четверо уж пить не спросят.
Жажда кровной мести скорой
Позвала их в ту дорогу,
Из которой нет возврата…
Видишь, зарево заката догорает…
Видишь ночь – это пятый…
Слышишь –
Она выходит на порог и поднимает булат.
О н а
О мой Бог. О Боже. Брата?
О жестокий тяжкий рок!
Горе мне – не стало брата…
Порыв ветра широко распахивает дверь. Ночь и Смерть становятся
Хозяевами её Судьбы
Х о р
Боже, кончился ваш род.
Мертвый пепел очага,
В небе черная зола.
Густые снежные хлопья чернеют от ее горя и отчаяния
О н а
(теряя рассудок)
Мертвый пепел очага...
О мой Бог, но где же я...
Мёртвый пепел очага
В небе черная зола
Там, в печальном царстве теней,
Черный ветер наваждений
Рвет тугие удила…
Боже, как пуста земля…
Х о р
Мертвый пепел очага,
В небе черная зола.
О н а
Там, в плену у Барастыра*,
Братья ждут, зовут меня.
Ночи черная стрела,
Так срази, убей меня.
Х о р
Голос крови – вечный зов.
Голос предков – ветер снов.
Сердце гордое в груди.
О н а
(едва переступая порог, заходит в дом)
Боже, Боже, помоги!
Х о р
О! Отец твои и мать
Все сумели тебе дать,
Все учили лишь добру,
Все любили лишь одну.
Она
Обводит взглядом знакомые с детства стены, вещи.
Все учили лишь добру,
Все любили лишь одну.
Сердце – боль в моей груди.
О мой дом, меня прости.
* Барастыр – покровитель мёртвых у алан (осетин)
Х о р
Уаза-хох. Сон может сбыться
Солнце заново родится,
Ночь в ущелье прячет тень,
Наступает новый день,
Лишь потока легкий ропот
До камней доносит шепот.
О н а
Будь тверда, рука моя,
Отомстить сумею я.
Х о р
Сто дорог ты прошагала,
Ночь твоей подругой стала.
Месть тебя вперед гнала,
И, сноровкой отличаясь,
Так с оружием справляясь,
Братьев ты не подвела.
В их одежде не узнает
Даже смерть теперь тебя.
2 ДЕЙСТВИЕ
Перед нею поле Зилахар, уходящие вверх плавные линии травяных склонов, суровое величие скальных разломов, сияющая чистота неприступных ледников, непостижимо распахнутое небо и солнце, и в его лучах мужчины в воинском убранстве танцуют симд.
Постепенно ритм танца ускоряется, органичная красота движений сливается с гармонией природы, вдруг, какая-то сила вторгается в танец, его стройность ломается, чужеродная сила, наделенная властным могуществом, побеждает. Звуки битвы разрушают музыку танца, сея хаос и смерть.
Т и м у р
Мир так жалок и ничтожен век,
Коль человек безбожен.
На печаль его темницы
Налагаю я десницу.
Подчинившись моей воле,
Мир достигнет лучшей доли.
Тех, кто головы не склонит,
Как траву скошу, и поле
Я заставлю черепами,
И кровавыми стогами
Приготовлю корм войне.
Болен мир, его лекарство –
Мой талант, мое коварство,
Ум, послушный тишине…
Мне всегда приносит счастье
Восходящее светило,
Мне понятна его сила,
И она живет во мне.
Беспощадный повелитель,
Смелый, опытный воитель,
Реки крови проливая
По святой для вас земле,
Сея хаос разрушенья,
Разоряя поселенья,
Не щадя детей и женщин,
Подчинив себя войне,
Уничтожу все живое,
И моя судьба героя
Прогремит по всей земле.
Х о р
Гор алмазные вершины,
С них сбегают по стремнинам,
Путь-дорогу проторив,
Вод неистовых потоки,
Соль земную захватив.
Под дождями разбухая,
Жизнь дают, благословляя
Мир на новые дела,
И в гармонии едины
Благородных гор седины,
Изумрудные долины,
Хлеба спелого поля…
Но качается земля
И срывается с обрыва
Лед и камень, и бурливо
Закипает вдруг вода.
О, ужасен гул обвала,
Эхо плача не стихает,
Грязным саваном скрывает
Лик скорбящая земля,
В мир вторгается война…
Закат. Вода в реке – красная от крови. Луна в черном дыму пепелища… На месте упавших танцоров (погибших воинов), как из-под земли поднимаются девушки и танцуют Ханты цагъд* – словно души убитых воспарили в ночи. Светает.
* Старинный обрядовый танец алан-осетин.
Х о р
Изменчиво небо над миром единым.
Кому-то покажется непостижимым,
Что розовый лес поднимается ввысь
На крыльях орлиных и падает вниз.
Роняя слезинки, дрожит паутинка,
И челюсти паука напряглись.
3 ДЕЙСТВИЕ
Она видела этот танец. Может, и сама танцевала…
Она очнулась от сна посреди растерзанной врагами Земли. Никого. Запах гари и крови, ослепшее Солнце, поседевшие вершины скал – тишина… Вдруг, звук: ровные, равномерные взмахи крыл птицы-невидимки (может быть, это ангел). В небе все отчетливее проявляется лик полной Луны.
Танец Ветра, и она начинает танцевать вместе с ним. Внезапно грохочет обвал. Камнепад затихает. И отчаянный плач ребенка пронзает тишину. Ночь.
О н а
Горький голос напевов древних
Запах трав заглушить не в силах,
И спускается ночь в ущелье,
Где как будто ребенок плачет.
Ржавым мхом поросшие камни
Цепко держат тепло полудня,
И луна все отчетливей в небе,
И змеиный шорох все реже,
В черных дырах пещер и трещин
Дикий взор затаился устало,
Тяжелеют веки заблудших,
Но ребенок кричит, не смолкая.
Ай да ветер, раненный в сердце
Черной стрелой железной,
Успокой моего ребенка
Прощальной песнею нежной.
Ах, охотник, отец твой гордый
Успокоился в черном мраке,
Где ни гор, ни рек, лишь поверья
Корни древние, нет их слаще
Звезды, звезды над горным ущельем.
И Луна в их волшебной чаще,
И открыты глаза ребенка.
Никогда он теперь не заплачет.
Настороженно двигаясь на звук плача, ступая среди руин, она находит ребенка и успокаивает его на своей груди. Тут есть еще дети, и они сами находят ее, идут к ней, своей Нана.
Она видит их погасшие глаза, их души убиты жестокостью и кровью, ужасом войны. Она ласково прикасается к каждому ребенку, и танцует для них «Танец матери». Это и танец, и молитва. Она согревает мир теплом своего сердца, и дети оживают, пережив страдание и боль они вновь открываются свету и любви. Мрак и холод наступающей ночи больше не страшат их.
С малышом за спиной она поднимается в горы, остальные дети следуют за ней. Хмурые тучи все настойчивее пытаются скрыть лик полной Луны. Пахнет грозой. Они спускаются. Вдруг злобное рычание разрывает тишину – дикий зверь, оскалившись и стоя на задних лапах, преграждает им путь…
Она, закрывая детей собой, прячет ребенка за спиной, её грудь обнажается, молния освещает ее наготу – грохочет гром. Медведица уступает им путь, двое медвежат бегут за ней. Льет дождь. Пещера. Убежище. Силы оставляют ее.
О н а
В смятении чувства, а вожак-душа
Их за собой увлечь желает,
Тропинку узкую найти ей помогает
Огонь любви – Душа пылает,
И ночью темной, днем, в ненастье,
Когда дожди сплетают сети,
А молния стволы ломает,
Душа безропотно ведет,
И тело следует вперед,
И грома голос злобный
Их сопровождает.
Сложив каменный очаг, они разводят огонь и готовят еду, сушат вещи. Старшие опекают младших. Девочки делают женскую работу, мальчики – мужскую.
Х о р
О, Дигора, только на веках
Разбуженных женщин – звездное эхо.
О, солнце и ветер, и мужество женщин,
Песней согретых…
О, Дигора, где нет одиноких,
Соль на камнях. О, рассудок жестокий,
Усмиряющий запах пламенных трав.
О, Дигора, огонь твой светит
Над дорогой в веках.
Сильная гроза, громовые раскаты. Удар молнии поражает старшего мальчика, упавшего недалеко от входа в их убежище. Она тут же выводит детей, и они, как по команде, взявшись за руки, водят странный хоровод, двигаясь справо налево,восклицая дружно – «Цоппай», замыкающий держит в руке кусок белой ткани.
Под затихающим дождем они живут в едином ритме,описывая круги, вокруг лежащего, пока он не начинает подавать признаки жизни.
Они радостно благодарят Бога и, помогая товарищу, устремляются к огню.
* Цоппай – старинный ритуальный обряд алан (осетин), выполняемый при поражении человека ударом молнии.
ЭПИЛОГ
Утро. На просцениуме подросток, позже присоединяются и другие, жонглируют палкой пастуха, танцуют. Один из ребят изображает седобородого старца, читает нотации, а потом, поддавшись общему настроению, начинает лихо отплясывать. Несколько девушек, идущих по воду, останавливаются понаблюдать. Один из парней приглашает девушку на танец. Она принимает приглашение. Ее движения свободны и нежны, а парень в танце сдержан и торжественно сосредоточен. Но надо идти, и девушка прерывает танец. Ее партнер, проводив ее к подругам, кивком головы благодарит, юноши и девушки удаляются в разные стороны. Занавес…
Начинается танец «Нартон симд» в два яруса, с бычками и жеребятами на плечах верхних. В ходе танца верхние, обращаясь к нижним, восклицают «Бакувут» – («Взмолитесь»), и нижние отвечают – «Ёрёфтетё». Круг танца раскрывается. В центре перед танцующими стоят трое старших, держа в руках ритуальные чаши. Верхние меняются местами с танцорами из нижнего яруса. Старшие в молитве возносят чаши к Богу, и круг опять смыкается. Двигаясь вправо, влево и снова вправо, круг размыкается, но уже перед старшими, которые отступают на возвышение в глубине сцены; появляются девушки и начинается совместный симд.
По окончании танца все склоняют головы… Тишина, звучит тема «Задалески Нана». Занавес. На просцениум выходят мальчик и девочка, они ведут слепого народного сказителя, заботливо усаживают его. Он берет свой инструмент и поёт на дигорском языке песнь "Задалески Нана".
(Над Тапан Дигорой ** – кровавый дождь.
Дождь кровавый застилает глаза.
Xромого Тимура – волчьи стаи
Булатной стеной окружили
Дигорскую равнину.
Доблестные мужи и юные витязи
Тапан Дигоры
Бьются до последнего,
Все как один полегли в битве.
Земля и вода в огне. Кровь и
Дым пожарищ над селениями
Тапан Дигоры.)
(Беззащитные домочадцы угнаны в плен,
Сгинули без следа.
Голод и смерть глядят в глаза малых детей,
Уцелевших на пепелищах.
В этот страшный час женщина пришла,
Явилась из вечерней мглы.
От пожара и злобы, зверя и лиха
Увела детей
Вверх – через лес и поля,
Находила еду на земле, под землей,
К перевалу дигорскому их провела
И укрыла в убежище. Всех сберегла.
Дети выросли, силу ее переняв,
И селения отстроили, жизнь возродив).
(А когда час пришел, проводили ее
В путь последний с почетом, в скале схоронив,
Там, где ветер стихает над Задалеском,
В горной пещере Морги лагат).
* Сказание о Задалеской Нана, простой женщине, сумевшей спасти во время нашествия войск Тимура аланских детей, избавив народ равнинной Дигории от истребления, записанно на дигорском языке великим художником М.С. Тугановым, со слов народного сказителя Дзараха Саулати (Перевод автора).
** Дигорская равнина.