Глухой лесною стороною,
Меж островов, по рукавам,
По пенистым речным волнам
Челнок спешил вслед за рекою
Река текла. Сидел певец,
Глядел на небо и не правил,
Кому-то прочил он венец,
Кого-то громогласно славил.
Певец, своих жалея сил,
За вёсла браться не спешил.
Он знал, что будут здесь когда-то
Не очень славные места:
Свирепой злобой налита,
Вода падет на перекаты –
Однако думать не желал,
Что будет где-то там, нескоро,
И всё реке предоставлял,
И про Риджайну иль Изору
Летели песни над рекой,
Их слушал кто-нибудь порой.
И доставляло наслажденье
Певцу сознание того,
Что где-то камни ждут его –
Скорее гибель, чем спасенье.
Он не готовился к борьбе,
Хоть удивил бы этим многих –
Пел о неведомой судьбе
И про заросшие дороги
И прославлял, насколько мог,
Привычку, случай, самотек.
И час настал – удар подводный
Ударил – устоял челнок.
Второй удар был так жесток,
Что застонал певец свободный.
Но в руки всё ж не брал весло,
Опять бравируя бездельем.
Глядел лишь, как его несло,
Он с неестественным весельем.
Удары сыпались под ним,
Но он остался невредим.
На время снова гладь речная.
Певец доволен: он был прав.
А речка вьется; как удав, -
И впереди скала такая,
Что слишком трудно миновать.
Певец струхнул перед скалою,
Хоть продолжает напевать,
Но уж не с легкою душою.
Холодным змеем страх ползет –
И всё ж он вёсел не берет.
9.7.1965