(авторская песня)
У рассвета глаза цвета беж,
но кровавыми станутся вскоре.
Для атаки назначен рубеж
и его даже Смерть не оспорит.
Тлеет поле нескошенной ржи.
Поле минное – в ней затаилось.
Между Жизнью и Смертью межи
рота ведать не ведает – милость…
И забудет о прошлом скорбеть
сердце истово в новом порыве.
Сто проглоченных грамм, может – плеть,
а быть может – отрада до взрыва.
В уши – прямолинейный приказ.
В горло – порция водки без хлеба.
Смотрит рота десятками глаз
на поля, где не будет молебна…
…Поле минное и пулемёт
в амбразуре – оскал близкой Смерти.
Рота пала. Один только взвод
в рукопашной напомнил, кто черти…
И ударит в набат втихаря
сердце там, за бронёй гимнастёрки…
…Пуля смертная, встречей горя,
понеслась – от полёта в восторге…
…И летала в дыму от гранат
вакханалия крика и хрипа.
Взвод отправлен в последний наряд,
и обратно дорога закрыта.
Ран смертельных на каждом ни счесть.
Сердце взводного – на амбразуре.
Землю, кровью политую, есть
Смерть не стала, плоть павших прессуя…
Гимнастёрки вобрав лоскуты,
с ней недолго сердечко в неволе
остывало в последней груди
из нашедших объятия с полем…
…Поле к лесу прильнуло – в ладах
с безмятежной полоской бурьяна.
На опушке растёт молодняк –
у подлеска отсутствуют раны.
Незатейливый памятник – ком
в узком горле просёлка вдоль поля.
Но грунтовке ли проводником
между стелой лежать и героем?..
…Разминировал поле сапёр,
и прошли орудийные склоки,
но взойти не спешит до сих пор
рожь в прогалины между осколков.