Туманами ль навеяна хандра?
Дождями ли, захлынувшими город?
Рассеялся во мне оплот добра,
А сердце стало как цыпленок хворый.
Он вроде бы бежит вслед остальным,
Влача больную и кривую ножку.
И вот, птенец в грязи совсем один.
Не добежал до хлева он немножко.
Продрогнув под корытом за луну,
Взъерошив свои крохотные перья,
Он умирает тих и нелюдим,
В последнем чувстве теплится неверье.
Неверье в то, что мир несправедлив,
Так холоден к безвинным милым крохам.
Он устраняет тех, кто не пожив,
Запутался в ужасной суматохе.
Вот так и я, под гнётом разных лиц,
Хирею, усыхаю под корытом.
Корытом жизни бешенных границ.
Границ, что для меня, увы, закрыты.