Пятнышки на пальцах шишковатых,
Уши греет сальный воротник.
У двора сидели на закате
Муж с женой – старуха и старик.
Где осталась свадьба золотая?
На деревне кликают давно
Старика – ровесником Чапая,
А старуху - сверстницей Махно.
Пень, доска трухлявая – скамейка,
Пыль взбивает местная шпана,
На руках старухи спит котейка…
Вдруг старик промолвил – эй… жена...
Слышишь? Нет? Совсема ты глухая...
Наклонился ниже: слышишь, мать?
Нам с тобой, подруга боевая,
Не пора ли… что ли… помирать?
Заискрилось старое оконце,
Уловив заката жёлтый цвет.
Щуря глаз, старик смотрел на солнце...
Жить, родная, силы больше нет.
Тиливизир…. Чертова коробка,
Не даёт покою мне и сна…
То стрельба,то крик, то будто сводка,
Можа, где-то нАчалась война?
Ну так я давно отвоевался,
Не стерплю я новую беду…
Словно кто-то тянет: собирайся!
Чую - этой ночью отойду…
Да погодь… погодь… не шебуршися!
Не сгребёшь потом твоих костей…
Мы с тобой давно уже срослися..
Словно хвост собачий и репей…
Глянь-ко, руки вона как трясутся,
И ногам уже не господин.
То, что я преставлюсь - не боюся…
А боюсь... преставлюся… один…
Ну скажи хоть слово… что примолкла?
НА стол нам пора… под образа…
Солнце село… словно мышь за полку
Золота кусок уволокла…
Разогнулась медленно старуха,
Отпустила сонного кота…
Было всё… и голод, и разруха,
Было всё - и радость, и беда…
Придавила сухонькой ладошкой
Дедовы ладони в кулаки.
Пятнышки да шишки, да горошки,
Да в шкатулке старой – медяки…
Смотрит, а сказать не соберётся…
Трудно... жжёт... глаза горят - пожар...
Сердце непослушно... то забьётся,
То пропустит, слабое, удар...
Сколько лет мы прожили с тобою.
По ночам давно не сплю, брожу.
Я тебя сама, старик, обмою...
Я тебя... сначала провожу..
Разве можно, страсти то какие,
Чтоб не из моей, старик, руки
Приняли глаза твои родные
Медные, чужие, пятаки….
Некогда небесно – голубые,
Путь им нынче выпал - на покой…
Не тревожься, муж... иди, любимый...
Ты уйдёшь – я сразу… за тобой…