Хоть мать воспитывала строго,
В семье курьёзов было много:
Однажды Аня, Виктор, Саша,
Два годика малютке нашей,
Все взгромоздились на скирду,
Чтоб обозреть вокруг среду.
Там наверху и заигрались,
Втроём все дружно кувыркались;
Всех громче голос Витя драл.
Привёз солому самосвал,
Стал кузов сразу поднимать,
Поверх скирды всё высыпать.
Они мгновенно тут скатились,
И на земельке очутились.
Но ужас был у них в глазах,
Язык сковал огромный страх:
Скирда под ними обвалилась
И толстым слоем расстелилась,
Упрятав братца навсегда.
Но где искать?!- одна беда!
«Ищи!» – успела крикнуть Анна.
И разрывая быстро, рьяно,
И еле дух переведя,
Ещё настойчивей гребла.
А мысль назойливо терзала:
«Родного братца потеряла,
Напрасно ищешь, не найдёшь,
Теперь на пару с ним умрёшь.
Он под соломой задохнётся,
Один домой лишь не вернётся,
А шкуру снимет мать с тебя,
Что братца не уберегла».
Она, трясущими руками,
Гребла солому под ногами,
Да со слезами на глазах,
Одолевая сильный страх,
Кричала: «Шурик, отзовись!
Ты только там не задохнись!
Мы скоро вытащим тебя.
Скажи словечко для меня».
Но Шурик им не откликался.
Он очень сильно испугался.
Ручонки в кулачки зажал,
Как мышка, только лишь дрожал.
Но вдруг тут ножка показалась,
Анюточка не растерялась,
С соломы дёрнула её,
И Шурик вылетел с неё.
Об этом маме не сказали,
Их тут же сразу б наказали.
Они в сторонку отошли,
Себя в порядок привели.
В другой раз Виктор в огороде
С дружком блиндаж устроил вроде,
И тайно стал туда ходить,
Тренироваться, с ним курить.
Частенько там они сидели,
Порою даже что-то ели,
Мечтали лётчиками стать
И в небе высоко летать.
Однажды Виктор взял братишку
И небольшую с собой книжку,
Как будто брату почитать,
О царстве неком рассказать.
Зашли в блиндаж, там закурили,
А брата в угол посадили,
Чтоб дым к нему не доходил,
Он вход немного приоткрыл.
И тут же на краю присели,
Но покурить, так не успели:
Вдруг обвалился потолок.
Забился Шурик в уголок,
Его в момент и придавило,
Всего с головушкой накрыло.
Успели старшие спастись,
Но ноги стали их трястись.
Сначала Виктор растерялся,
От страха даже обосцался.
Да стали землю выгребать,
Живым, чтоб Шурика достать.
Спешили, очень торопились.
Чужие дети появились,
За ними стали наблюдать,
Как клад те будут доставать.
Минуты три они возились,
И по-стахановски трудились.
До братца всё же догребли,
Его достали с-под земли.
«Блиндаж» на месте в раз зарыли.
С тех пор курить уж не курили.
Стресс Виктор сильный перенёс:
Напал на бедного понос.
Боялся, Шурик всё расскажет,
И место «блиндажа» покажет,
Тогда ремня не избежать.
И начинал во всю дрожать.
Но мать с отцом так не узнали.
Его не били, не ругали,
И постепенно страх ушёл,
Так он другой себе нашёл:
Чтоб фокус новый увидали,
Детишек со двора созвали,
Чтоб наблюдали за игрой,
Как «рыцари» ведут свой бой.
Кто, что на голову надел,
Так Виктор войску повелел:
Кто сковородку, кто ведро,
А кто кастрюлю, кто тряпьё.
Один большой чугун принёс,
Что еле, еле он донёс.
Весь день играли хорошо.
Всем было весело, легко.
И на другой день, как вчера,
Собралась снова детвора.
И новый мальчик объявился,
С макитрой крепкой появился.
её на голову надел,
Вождём индейским быть хотел.
Но вскоре стал он задыхаться,
И от макитры избавляться.
Пытались все ему помочь,
Но было каждому не в мочь.
Да стали звать всех на подмогу,
Подняли сильную тревогу.
Сбежались все, кто только мог.
Один сосед ему помог.
Он молотком разбил макитру,
Потребовав взамен пол-литру.
Досталось Виктору сполна:
Вся попа красною была.
В другой раз Шурик потрудился
И в бочку с головой свалился,
Да благо рядом мать была,
Его за ножки и спасла.
Так утонул бы, захлебнулся,
Водичкой всё же поперхнулся.
Курьёзы были каждый день:
С постели встать кому-то лень,
И мать водичкой поливает,
Вставать с постели заставляет.
Спросонья кто-то учудит:
На весь день смехом зарядит.
То туфли разные наденет,
То ноги в рукава проденет,
То платье задом наперёд,
Так и во двор гулять пойдёт.
Семь человек, семья большая.
Мать, словно белка заводная,
Всех успевала накормить,
Всё в доме чисто перемыть,
Весь день без отдыха трудилась,
Покушать только лишь садилась,
А так в бегах и на ногах,
Горело всё в её руках.
С семьёй большой жить было трудно,
Есть приходилось очень скудно,
Но жили дружно, всегда в мире
Да в однокомнатной квартире.
Вторая комната была
Всегда закрыта и пуста.
Входить туда не разрешалось,
Для новых жителей держалась.
Но упросила Тома мать,
Хотя бы ночки три поспать.
«Экзамен – трудная задача,
Постигнуть может неудача.
А, чтобы сдать его на «пять»,
Мне нужно день и ночь читать.
Вы вникнуть в суть мне не даёте
И предо мною все снуёте».
Посовещалась мать с отцом
И отворила дверь ключом.
С сестёр Нифановых трёх, Нина
Сама пришла одна, едина.
Порядок сразу навели,
Освободили все углы
От паутины, пауков,
Печь протопили угольком,
И, дотемна, потом читали,
Всё по билетам повторяли.
Но начал сон одолевать,
Решили тотчас всё прервать.
Вмиг на лежанке постелили,
Ко сну немедленно отбыли.
Но на лежанке жарко спать,
К тому же это – не кровать:
Не повернуться, не согнуться,
Ни во весь рост не развернуться.
Уснуть решили на полу,
Спиной легли они к окну.
А среди ночи вдруг проснулись,
И друг от друга отвернулись.
Им захотелось в туалет.
Ползут, конца лежанке нет.
Они спросонья позабыли,
Не на лежанке уже были.
Тамара прямо поползла,
А перед нею вдруг стена,
Куда не ткнётся, нет конца,
Кругом заслон, как у кольца.
И подняла ужасный крик.
А Нина в этот тоже миг,
В другую сторону ползла,
И точно так же, как она,
На стены только натыкалась,
И тоже очень испугалась.
Ужасный страх у них возник,
Раздался среди ночи крик,
Он разбудил детей и взрослых,
О «воронках» напомнил прошлых,
Когда те ночью приезжали,
С собой кого-то забирали.
Не спали люди до утра,
А с ними вместе – детвора.
Спокойно Анна не лежала,
Она мгновенно к ним вбежала,
Включила свет и обмерла,
Оцепенела, в шок вошла.
Девчонки ползали по полу,
Безумный взгляд направив к долу.
Они подумали, что их
Заколотили в гроб живых.
А утром весело смеялись,
Ночным рассказом удивлялись.
И, отгоняя свою лень,
Опять зубрили целый день.
Потом под вечер постирали,
Ещё немного почитали
И на лежанке улеглись,
На сон грядущий отвлеклись.
Средь ночи вновь лишь повернулись,
Тотчас они опять проснулись.
Им показалось, что с окна
Глядят огромные глаза,
И туша целая свисает,
Им лунный свет весь закрывает,
Висят копыта и рога,
И преогромная нога.
Они от страха онемели,
Как статуи, окаменели
И, не спуская глаз с окна,
Уже не спали до утра.
А утром снова хохотали,
Когда бельё всё увидали,
Оно висело над окном,
Спустилась кофта рукавом,
Огромной ляжкою казалась.
На всех уроках им дремалось.
На третью ночь ушли домой,
Подумали, что домовой
В квартиру эту не впускает,
Свои владенья охраняет.
Потом пришло одно письмо,
Довольно странное оно:
О конце света извещало,
Что жить осталось очень мало.
Писалось, видно, молоком:
Не видно было слов на нём.
Они тогда лишь проявлялись,
Когда над пламенем держались;
Как будто тайная рука
Касалась листика слегка.
Простой совет оно давало:
Продлить тому жизнь обещало,
Кто перепишет двадцать раз
И разошлёт их в тот же час.
А кто над этим посмеётся,
Помилованья не дождётся.
А лишь накликает беду:
В смоле кипеть будет в аду.
В абсурде не удостоверил,
Никто серьёзно не поверил
И переписывать письмо,
Не удосужился никто,
Зато надеялись на радость:
Экзаменов лишится младость,
Себя не стоит утруждать,
Ведь всё равно всем погибать.
И, не дождавшись конца света,
Все с нетерпеньем ждали лета.
Экзамены пришлось сдавать,
На все вопросы отвечать,
Хоть на душе было задорно,
Готовились весьма упорно,
Тут не поможет даже блат,
Ведь впереди ждал аттестат,
К нему лишь годик оставался
И каждый ученик старался,
«Свою» семью не подвести,
Большую радость в дом внести.
Запоем книги все читали
И об одном тогда мечтали:
Куда-то дальше поступить,
Профессию заполучить.
Ещё о спутнике мечтали
И на него всегда гадали.
И в этот раз, в последний год,
Чтобы продлить свой дивный род,
Девицы умысел имели:
Да «наперёд» всё знать хотели.
Кто перед зеркалом сидел,
упорно на него глядел;
Кто опускал кольцо в водицу,
Стремясь, увидеть свою птицу;
Кто в одиночку, кто гурьбой
Был занят лишь своей судьбой.
Надежда, Нина и Тамара
Всё заготовили сначала:
Поставив зеркало на пол,
С едой, прикрыв огромный стол;
Насыпав горкою пшеницы,
Монет, муки, налив водицы,
Решили меж собою так:
Коль – курица, то – холостяк,
Коль петушок им попадётся,
Жених с женою разведётся.
Пошли в сарай, курей ловить,
Чтоб жениха определить:
Женатым будет, холостым
И какова жизнь будет с ним.
Во тьме кромешной их ловили,
Курьёзов много получили:
Надежда враз в помёт вступила,
Да на свинью упав, завыла;
Наткнулась Нина на рога,
Вмиг оступилась тут нога
И, смачно выругавшись, стала
Корову обходить сначала;
На ощупь двигалась Тамара,
Свинья вдруг громко завизжала,
Корова стала вслух мычать,
Все гуси дружно гоготать.
С большим трудом до кур добрались,
Они кудахтали, метались
И били по лицу крылом,
Да своим острым коготком.
Но птицу каждая поймала
И про себя теперь гадала:
Кого в руках она несёт,
Какую весть ей принесёт.
Для Нади курочка досталась,
Малюткой малой оказалась.
У Нины, Томы – петухи,
Так, как торчали гребешки.
Луна с небес им улыбалась,
Нарочно будто издевалась.
Продолжение следует.