Кто-то сверху случайно узнал,
Что люди всего боятся:
Боятся свободы, боятся зеркал,
Боятся одни остаться…
«Бояться же глупо! – сказал он себе,
Страху нельзя поддаваться!
А нет ли такого на бренной земле,
Чье сердце не будет сжиматься?».
Усталый прохожий, идущий домой,
Во тьме, полуночной прохладой,
Широкой походкою, узкой тропой,
Без страха. («Мне это и надо!»).
И встал перед ним, приняв облик другой,
Явился взлохмаченным зверем:
- Скажи, человече, не слышал ли вой?
Тебя разорвать я намерен!
Не дрогнул прохожий, не стал отступать,
Не стал на колени валиться:
- Чего ты застыл? Начинай разрывать.
Дай только вперед помолиться.
- А ты не боишься? Любой бы дрожал,
Как только я появился.
- Ведь ты не поверишь, как долго я ждал,
И жизнью бесцельно томился.
- Не верю. Томился? Но ты молодой,
Все в юности смерти боятся.
- Не все. Есть и те, кто болеют душой,
И с радостью с миром простятся.
Мне молодость в грусть, я совсем одинок,
Друзей нет, детей и любимой.
Я раньше был светел, теперь я жесток,
Горю от тоски нелюдимой.
Я долго ходил, я так много терял,
Что стал предисловной страницей.
Я мог бы быть счастлив, но счастья не знал,
Мгновенья текли вереницей.
Тебе не удастся меня напугать,
Ничто и никто мне не страшен.
Я стал постепенно себя ощущать
Плющом на развалинах башен…
- Ты знаешь, мне жалко тебя убивать,
И зло я творить не намерен,
Чего бы ты мог, человече, желать?
Все сбудется, ты будь уверен.
- Ах, если б я только мог все наверстать,
Вернуться на десять лет раньше!
Как много тогда бы я смог поменять,
Исправить последствия фальши.
- Исполнено! Утром ты будешь опять
Мальчишкой без дела слоняться!
Я понял: Когда тебе есть, что терять –
Тогда начинаешь бояться.