Как-то сказывал мой дед:
"Чего на свете только нет!
Но не верь цыганкам, дочка,
Не верь их картам на платочках,
Да и линиям руки, -
Это, Юлька, пустяки...
Довелось мальчишкой мне
Встречать цыганок на войне.
Над пророчеством их фраз
Посмеялся б я сейчас,
А тогда - как будто гром:
"У деревни под мостом
Кровь прольет фашиста нож,
Так ты смерть свою найдешь."
Друга в сени увлекли,
Там же Юрке предрекли
Жить в достатке до ста лет,
Горестей не знать и бед,
Нагадали трех детей,
Хату, рощу рядом с ней.
Не сказать, чтоб я терзался,
Но оскоминой остался
Тех гадалок приговор.
Стал не весел я с тех пор...
Год прошел. Вот сорок третий...
Тяжко было жить на свете
И в семнадцать умирать -
Горько это вспоминать!
Как-то летом, после боя,
По пригорку шли мы двое.
Был прелестный вечерок.
Нам обоим невдомек,
Что за нами по пятам
Смерть крадется! По кустам
Заливались сладко птицы.
Юрка мой остановился
И на травушку присел.
В парком воздухе висел
Гари запах. По буграм
Трава дымилась тут и там -
Напоминание о бое,
Нелепое в таком покое...
Как к всезнающей подружке,
Обратился друг к кукушке:
"Милая, ты мне скажи,
Сколько лет осталось жить?"
Птица не хотела лгать -
Перестала куковать...
Вдруг откуда-то... Ох, Юля.
Просвистела рядом пуля!
Пошатнувшись, он упал,
И бледнея, прошептал:
"Знать, пора мне уходить...
Врага сумеешь победить,
А судьбу, увы, не сможешь...
Ты не плачь...мне не поможешь..."
Так погиб дружок мой Юра.
Если бы ни пуля-дура!
Что ж поделаешь теперь?...
Верь друзьям и сердцу верь."