"Пусть скажет кто:
- Ты болен ностальгией!
Не стану спорить.
Это возрастное.
С годами ценности у памяти другие.
А память детства -
дорогого стоит."
***
Ночь за окном.
Январь, и холод дикий.
Мне, пацану, от роду лет двенадцать.
Печь топится, по стенам пляшут блики.
Я, в полусне, слежу за этим танцем.
Плита печная аж трещит от жара,
"протуберанцами" стреляя в темень.
Большое зеркало на шифоньере старом
их отражает по белёным стенам.
Так вкусно пахнет "костровой" картошкой!
Я перед сном напёк её на печке.
В моих ногах мурлычет сонно кошка,
нос спрятав "на мороз", легла колечком.
Под утро будет далеко "за сорок",
и школу снова, как вчера, отменят.
Луна льёт бледно "молоко" сквозь шторы,
на них качаются деревьев тени.
Сквозняк холодный от замёрзших окон,
по дому шарит в полумраке млечном,
бесшумно треплет мишуру на ёлке,
не приближаясь к раскалённой печке.
Мне хорошо под тёплым одеялом.
В трубе по-волчьи завывает ветер,
крадёт, как вор, тепло из поддувала,
грозится заморозить всех на свете.
Рука сжимает под подушкой книжку,
её б отдать в библиотеку надо,
но в третий раз читал взахлёб парнишка
всю "Одиссею капитана Блада".
Играет ночь пустым ведром в колодце,
скрипит от ветра где-то воротина.
А мне, сквозь сон, под жарким южным солнцем,
скрипят и стонут мачты бригантины!
Форштевень режет волны, зарываясь!
Вскипает пена! Я в неё, с разбега,
ныряю с головой и... просыпаюсь...
Ночь за окном. Метель с колючим снегом.
...Но снова "танцы пламя", как гипнозом,
клонили в сон. И я сдавался вскоре...
Снаружи стены дома жгло морозом,
а я "парил" над тёплым, южным морем!