После того, как её соборовали, кто-то отправил её в последний путь, кто-то отмахнулся, а кто-то открестился.
Но всё же раздался её плач на Земле, а вместе с ним, как обычно, Великий плач и Великое Страдание. По меркам Времени он выплеснулся весь в одну минуту и стих, и исчез, словно ничего и не было.
Показалось, что то, что отнято у страданий, счастьем обернулось, а то, что последовало вслед за страданием, стало эйфорией. Она стояла теперь у саркофага, где лежало её тело, испытывая всю прекрасную жалость, изумляляясь, что всё нераскрытое вдруг раскрылось.
И вопросы, мучившие столетиями, стали ненужными, они улетали, лёгкие как пёрышко. А ответы вспыхивали сполохами не в голове, а в солнечном сплетении.
Все думы казались обманчивыми, а чувства истинными.
Потом чувства обманчивыми, а думы истинными.
Потом и то и другое ПОГАСЛО.
ОНА ПОВЕРНУЛАСЬ И ПОШЛА ПРОЧЬ ОТ САРКОФАГА.