Б Е Г ЛЕ Ц
Тетрадь №34
-2752-
Для новой тетради
новое слово
видно в моём подсознанье
готово…
Наверно готово
иначе зачем
новой тетради
присвоен тотем
– номер порядковый…
Значит за ним
что-то предложено будет
другим…
*
Перепёлки на дороге…
Глуповато дикий вид…
Выраженье «делать ноги»
не о них ли говорит
Не о них ли…
В летнем зное
вдоль дороги травостой,
шустро так
мелькают ноги,
нырк в траву
и с глаз долой.
*
Вам не понять,
Вы не любили
друзей, подруг,
отца и мать
и родословную скоблили,
пытаясь ментик отодрать…
А в нём вся суть:
и род занятий,
и корни рода,
и судьба,
и вечный страх перед
Распятым,
и радость в тяжести
креста.
*
Моей жене
служить в разведке
намётан глаз,
на страже телеса:
под белкой
шелохнётся ветка,
в траве прошелестит
змея
– всё неусыпно,
под контролем,
и указаньям нет конца…
Ей бы Владычицей морскою
во все концы
гонять Гонца.
*
Наше время не уходит…
Время тик – тик – так
идёт…
Это мысли
просто бродят…
Тропы кто пересечёт?
Кто завяжет тропы
в узел
дел, событий и времён,
чтобы наши карапузы
не стыдилися имён.
*
«Страна Муравия»
– мечты
о муравьином совершенстве
коммунистического членства
и совершенной тишины
Когда тишь – гладь
и благодать
в экстазе ветреном сольются
и с золотой каёмкой блюдце
позволит Миру наблюдать
страны Муравии
просторы
и зеленеющие долы,
и нив червонное шитьё,
и беззаботное житьё.
*
Ветра сдувают зной
тревогу не уносят
и землю сушат
не в пример лучам
морщинистой щекой
щетиною колосьев
мир смотрится в ушат
с колодезной водой.
*
Никогда не жду Гостей
– друг не гость,
не гости дети…
Есть ли кто
на белом свете
не желаннее гостей…
Гость заморский, иноземец
Азиат или туземец,
Новый Свет и Старый Свет…
Прутся все…
Ну, спасу нет…
*
Я счастливый – несчастный
любящий – не любящий
и
любимый – нелюбимый
не служивый служащий
*
Женских рук
округлая приятность
и костистости старух
по сценарию ли странность
иль проделки птицы Рух
Глаз не видит изменений
день и ночь
и … сутки прочь…
Словно вдруг
туман сомнений,
к чёрту жизни сутолочь!
Наслаждение мгновеньем…
Рук округлость,
стройность ног…
Что для глаза вожделенье,
то уму и сердцу … Рок.
*
Не вижу истину
в очках
и без очков не вижу…
Обуревает душу страх…
В очках, без них
вся жизнь впотьмах
задумано ль так свыше
и вечный поиск
нам вменён
как цель и смысл,
и от рожденья
наш мозг уже обременён
надеждой просветленья.
*
Небо в вате облаков
край берёзы срезан ставней
выбираюсь из оков
полутёмной сонной спальни
на высокое крыльцо
раздвигаю до предела
горизонт оцепенелый
вижу солнышка лицо…
Обменялся с ним улыбкой,
босиком по зябкой, зыбкой
красоте прошёл…
Свежо!
-2753-
Где Вы,
внученьки мои,
Анна, Маша и Наташа,
в чугунке упрела каша
и устали ждать часы…
Даже маятник
болтался
и … повис…
Один остался
я в вечерней тишине
сам с собой наедине…
Мои внученьки,
Вы где?
*
Долго в доме
не держите
мокроты не выношу…
Соберите, отнесите
во зелёном во саду
между яблоней и сливой
обустройте мой приют
крест не ставьте
над могилой
«Славься» пташки пропоют…
Время … время …
Холмик медленно осядет
коврик травки прорастёт
может кто-то и помянет
коль случайно забредёт
над безыменной могилой
удручённо постоит
не по мне
по тем кто милы
и вздохнёт, и погрустит.
*
Как мне нравится
мой дом
так и жил бы,
так и жил бы
только истонились
жилы
неподъёмный на подъём :
Подстучать,
подправить что-то
– отрываться неохота…
Словно мёд сочит листок
слов весёлый ручеёк
отвлекает, завлекает
странно быстрый ход часов
незаметно превращает
день в потёмки
слов и снов.
*
Петроград, Петроград
– город революций
и бессмысленных рулад,
и пустых поллюций…
И
единственный кто был
временем отечен
–Ленинградский фронт и тыл
в той великой сече.
*
Всё чаще мыслью
возвращаюсь
в свою непрожитую жизнь
как много в ней всего
случалось
казалось бы не надо линз
чтоб разглядеть
порочность круга…
В системе замкнутой
– всё смерть…
Рука Всевышнего иль друга
прервёт слепую круговерть,
завихрит жизнь
в купели новой,
поднимет веки
– Здравствуй, Мир!
И
перекрасит всё в лиловый,
трёхцветный
рябью утомил.
*
Е – ну
Сколько можно
Мир дурачить…
Не пора ли прекратить…
На восьмом десятке
дачу
заиметь … и …
мирно жить
без заботы и печали…
Хочешь
птичек прикорми,
но смотри чтоб не
насрали…
Гадят даже соловьи.
*
Это выплеснута
боль
словом, хрипом,
скрипом струнным
– на трапеции король
всех шутов
в миру подлунном…
Это выплеснута боль
всенародного любимца
посмотри на эти лица
– кто здесь свой…
Скажи пароль!
Это выплеснута боль…
На задах ведро помоев…
Кто, скажите, эти двое
на крыльце
играют роль…
Это выплеснута боль…
*
Мы, как известно,
все из детства,
из тьмы веков…
Родитель наш не мог
оставить нам наследство,
но дал ружьё и патронташ,
ума немножко,
а страстей
отмерил полное лукошко
предмет для зависти
– окошко
и толпы нищих у дверей.
*
Аксёнов
Воскресенье … Воскресенье
– мир Поэтов и Богов,
тайной страсти устремленье
к обустройству берегов
Тайной страсти сила власти
не поспоришь, не вильнёшь
око видит все напасти
да пером не соскребёшь
Что тебе?
Пустое слово
вне сознаний и времён
в страсти выплеснуть готово
Океан своих Имён…
*
Мне пример
Илюша Муромец…
Полежу, посплю … не молодец …
и вскочу:
постираю, порублю,
почитаю, попишу
и на всех борща сварю,
снова лягу … подремлю
– вот, не дать, не взять,
мудрец
и не молод – молодец …
Был горазд поспать Могучий…
Но и подвиги/!/..
Как туча
грозовая … над врагом…
Мне хотя б
осилить дом,
чтобы каждый из входящих
был привечен,
чтобы слаще
ни еды и ни питья
не знавал бы никогда,
под стихом бы засыпал,
просыпаясь ворковал…
Падок я на похвалу,
критиканов не люблю.
-2754-
«Вы помните?..»
Любезный друг
– словарь,
сто тысяч неизвестных…
Сам Перельман
таких не разрешал…
И только
несколько эпитетов
прелестных
когда-то на себя
я примерял…
Да толку чуть,
примерил и отбросил,
себе не льстец…
Я пахарь и кузнец
под Вас любви тональности
колосил,
японским жемчугом
увенчав семь колец.
*
Эротические сны…
Неуёмен Вечно Старый
плещут радостью бокалы
множа странные ряды…
Эротические сны…
Страны Света, континенты,
неизбежные моменты
умирающей любви.
Эротические сны…
То ли – сё ли,
много ль – мало ль
свет вечерний покрывалом
укрывает до весны
эротические сны.
*
Личный взгляд
на вещи
вещим стань
души нанижи
на стрелы мысли
прокрадись лисой
во вражий стан
вечный враг наш
что еще замыслил
Что замыслил
неуёмный враг?
Только мы не дремлем
в нашей буче,
порождаем
облаком вонючим
ядовито стелящийся
мрак.
*
Эта жадная толпа
руки – крюки,
глаз горящий
в Подмосковье
строит дачи,
обживает берега
рек и речек, и речушек
вдоль дорог … и …
на опушках
строят
кто во что горазд
по отвесу и на глаз,
у кого на что хватило
и мозгов и просто силы…
Я не «против» и не «за»…
У меня болят глаза,
словно оспой
расцвело
подмосковное лицо.
*
Набоков
Дух
витает над страницей
мельтешит перо,
неискусная десница
дышит тяжело…
Записать бы звуки
муки,
счастья и любви,
а потом
придумать «буки»
– больше, брат, так не пиши
Дух витает, ловит звуки
– в звуках жизнь,
а в слове что?
Обращаемся к науке
и теряем естество.
*
Прогреваюсь, прогреваюсь…
Солнце жарит
день за днём,
жаром, жаром наливаюсь
духота мне не почём
Тело копит жар
на зиму
/чтобы солнышко в избе/
И не надо керосина,
без него светло…
Тебе
не понять
как можно летом
запасаться солнцем впрок,
чтоб зимой не тратить «света»
на чубайсовский пирог.
*
Всё на уровне
эмоций
где
подкорковый нейрон
в этом море
нету лоций
и лиманы
как лимон…
Всё
на уровне эмоций
беспардонный,
дикий мир,
мир нарушенных
пропорций
гомерических химер.
*
Мирову
(Владимир Николаевич
Мирошниченко – друг мой)
Я знаю как
писать,
как не писать
не знаю…
Что проку присылать
Набокова и пррр…
Есть что сказать,
слова во рту катаю
– орудие, прицел
и канонир
– всё вместе жизнь
раздельные предметы
судьбой спрессованы
в орудие судьбы…
Слова – фитиль –
– холодный хвост кометы…
Что запалит
пытливые умы?
*
День памяти
Такого барда нет,
не будет и не надо…
Другие времена
другой тревожит звук:
По сцене мечутся
в «формате» хит – парада
старуха рыжая
и недоросль внук
и бывший муж
с соперницей – подругой
и подтанцовка
– ноги от ушей…
Здесь барду места нет,
«формату» не до друга,
«формат» не признаёт
Дворовых королей.
*
Наверное Он есть
Вселенский разум
и жизни алгоритм
когда-то задан
винтом или спиралью
ДНКа…
На большее
/вот Вам моя рука/
навряд ли что-либо
подвигнуться могло…
А разум – курица
или яйцо?
«»
Вокруг моей избы
болота и чащобы…
Зимой
чуть дальше
проникает взгляд…
Для дум простор
чистейшей пробы,
ничем не заслонённый
звездопад
и листопад течёт
лесным ручьём подхвачен
и воздух, и вода
слились … не различить…
Я бесконечностью туманной
озадачен
непознанное
вынужден любить.
-2755-
Я
лёг бы под крыльцо…
Наследникам по вкусу
навряд ли этот финт
и вряд ли по душе…
Не я один
с покойниками трушу,
не только мне
от них не по себе.
Родные люди
ставшие чужими,
безмолвными,
безликими на вид…
Мы как-то сразу
расстаёмся с ними…
И совесть лишь
сознанье тяготит…
И … на поминках,
забывая злое,
мы пьём не чокаясь,
не расплескать добро,
и в будущее
смотрится былое
и тишина
повисла тяжело.
*
21-е июля д.р. Маши
На детский праздник
стариков
когда-то приглашали
и не для клацанья зубов,
а просто уважали…
Рядят старушки вдоль стены,
в углу сгрудились старики
– все веселы и пьяны,
не дать, не взять, уланы…
А праздник по себе течёт
там жизнь, свои законы…
А старики…
У них свой счёт
и … памятные жёны.
*
Мост под поездом
бухтит,
чем-то недоволен,
как старик
кряхтит, бурчит,
видно речкой болен…
Перекрестие путей
водных и железных
и крещение идей
даже бесполезных.
*
Какое счастье
быть поэтом
и шар земной катать в руке
и наблюдать
как вдалеке
Бог куксится…
При этом
всё не со зла
всё по уму
расчётливо и строго
и если слово в глаз кому,
то точно не с порога…
Поэт
какое счастье быть
доверенным лицом
и это счастье защитить
перед Судом.
*
День – суета…
Ночь – для ума раздолье,
простор и тишина…
Скользящий, лёгкий бег
ночного ветерка
тревожит шорохом
измученное поле
Оно вздохнёт
не поднимая век
и снова в сон
спасительный от зноя
дневного пекла,
что послал нам Бог
«»
День – маята
Ночь – ветерка
скользящий бег…
Раздолье…
Вздохнёт
не поднимая век
измученное поле
разлившегося зноя…
Все аномалии сошлись
на точке перелома…
Когда покатится всё вниз?
Не видеть бы такого…
*
Предоставил выбор
Бог
– такова Природа
На колени
пультик лёг,
да не в нём свобода…
Голубой экран небес
своевольем дышит
по волнам гуляет Бес
заметает нищих.
*
Строгих чисел
мир безумий,
лабиринтов, шхер, пещер
тайн и таинств
неприлюдных
строгих правил
и манер
Но и в нём
единой меры
не пытаюсь отыскать…
Мудрецы и пионеры
примостились на галеры
щёлк бича,
костяшек рать
обучается считать
или множит счёт
решений
неподвластных нам задач
вместо грубых измерений
в море логик неудач.
*
Даль и даль
переплелись
вспоминаю времена
кружева тогда плелись
и ковались стремена…
Неосёдланные кони
чутко слушались ноги
уносили от погони
не прощённые грехи.
«»
Ушёл Поэт
остыло слово…
Артист вдохнёт ли жар
в Него
чтоб слово было
вновь готово
прожечь холодное нутро…
Прожечь и вспенить…
Там под пеной
есть настоящий кипяток…
Иван-царевич
в сказках смелый
ведёт судьбу под локоток.
*
Волк одинок?
Наверно врут,
зубами щёлк
и все бегут
добыча всем,
будь терпелив,
волк не жлоб
и справедлив
*
Что мы знаем о тех
кто когда-то ушёл
если рядом живущий
загадка
в замусоленной книжке
своей
я нашёл
строчку цифр
– телефон или дата
Не надеясь набрал
а в ответ голосок
словно юность
вспорхнула на ветку…
И
не веря себе
я соврал … я соврал:
Я ошибся,
прости меня, детка.
-2756-
Наркоманы и Поэты
вам не ведом смерти страх
Слово – доза
рядом где-то
ночь – полночь
и жизни прах
за счастливое мгновенье
слово в строчку
в рифму, в ритм
если слово – откровенье
а звучанье
просто гимн.
*
Стихи хоть чуточку
но врут
они не врать не могут
и всё же за собой ведут
и каждый день
словно лоскут
приложен, приторочен
по тайной логике стихов
штробою алгоритм грехов
беда если не точен
сомненьем обесточен.
*
Кто я, что я
пень трухлявый
или просто старый пень
на меня присядьте
рядом
на траву прилягте
в тень
растянитесь, потянитесь
поболтаем о жаре,
о мечтах,
о синей птице,
о готовности к зиме,
о стране,
о царской воле,
о правах и естестве…
Кто подловит нас на слове
мы ведь спрятались
в траве.
*
Разведчик любопытен
а контрразведчик нет
втирателен и скрытен
– вот и весь секрет
Разведчики лихие
ребята хоть куда
а в контрразведке
злые
и гадить мастера.
*
Кровавый сон Аустерлица
по Подмосковью
стелет дым
в дыму селенья и столица
а мы упёрлись и стоим
Надежды нас не покидают
извечно русское авось
пошевелиться не желает
в стене засевший
ржавый гвоздь
А дым ползёт
горят селенья
дыханье спёрто
мрёт народ
и вертолёт
с ведром спасенья
по небу медленно плывёт.
*
Я знаю
ты хороший друг…
А вот какой ты враг?
Как глубоко засел испуг
панический ли страх
овладевает существом
и сковывает дрожь…
И дрожь мычит
– Я не при чём,
меня только не трожь…
……………………………………
Не тронь, не трожь?..
Да, я как все…
Большинство «поэтов»
доверяются строке,
солнечному свету
иногда берут словарь,
иногда учебник
помогает и букварь
и неплохо «требник»…
Запятые
в них ли суть
хитрячки – примеры
баламутят муть
заснуть
не дают химеры.
*
Ох уж эти перемены…
Бенефисы без конца
в три, а то в четыре,
смены
под прищуром хитреца…
Хитреца ли, мудреца ли
обещаний сладкий дым
– всё развеется
а с нами
вечно ласковый Гольфстрим
*
Этот ноющий стих…
Надоело, расслабься
подберись, улыбнись
– всё прекрасно…
Ты наверное псих
раз задумал расстаться
улыбнись, соберись
может всё не напрасно
И не только же мне
по душе
этот плачь
этот смех через слёзы
жизнь известный палач
но известны и грёзы
а сверкающий меч
и холодная капля
ведь не только же желчь
но и правда.
*
Поэт серьёзный … и …
унылый
костров любви
не разжигал,
чужие небыли и были
так
безразлично принимал…
Перо ли разум занудило
перу ли разум диктовал
но все уныло выходило
перо напрасно в руки взял…
Уймись,
признай бесцельность слова
твоим пером оно не жжёт,
не покоряет…
Птицелова
силок терпенья не спасёт.
*
Этот нищий поэт…
Нынче это не модно:
стол, авто, силуэт
– соответствовать должно
Соответствуй «формату»
и ты на коне…
Тебе, кажется, рады
или кажется мне
Этот нищий поэт
подмосковных туманов
и гарей…
Пусть размыт силуэт
и стихов, и задымленных далей
Ни формат, ни масштаб
не давлеют над словом
и поэт как прораб
с мастерком и раствором.
-2757-
Приблудились два щенка
– никаких репрессий
Приглядись издалека
к профилям соседей
Кто из пакостников – псов
выкинул фортели
лай ночной
тебя готов
поднимать с постели
Приблудились два щенка
– не прикормишь если
убегут наверняка
и не скрипнут петли.
*
Связи тайные
взбодрят
правда ненадолго
застоялости заряд
просочится в щёлку
дымовой завесой даль
от сознанья скроет
да ещё «в кустах рояль»
рассыхаясь стонет
старой песенки мотив
что-то в ней такое:
горечь перезрелых слив
сладкий сон покоя.
*
Горят ли рукописи?
Нет?!
Надеюсь не горят
А если «да»,
то пеплы след
наверняка хранят
По ветру пеплами не вей
горстями не сгребай
в нём души множества теней
а где душа, там рай.
*
Красавец
с буйной шевелюрой
и поволокой серых глаз…
Какой была Алёна
дурой
коротким будет мой рассказ.
Капризной деве
в утешенье
осталась прядь его волос
да это, вот, стихотворенье
и горечь стариковских грёз.
«»
Что утро для тебя
быть может пробужденье
и новый день и новая любовь?..
Что утро для тебя
быть может продолженье
из старых чувств
откачанная кровь?...
Что утро, вечер, ночь
и день с чужим настоем
ослепших звёзд
и высохшей травы…
Что утро, вечер, ночь
и день с его настроем
безделья и предчувствия беды…
Что утро для тебя…
Стряхни ночные тени
плесни в лицо
горстями из ведра
и утро для тебя
в зарю откроет двери…
Шагай, шагай …
… здесь нет поводыря.
*
Когда один
в своём дыму
и пламя не видно
и только слово на виду
а слово – «всё равно»
на что надеяться,
хотеть
чего тут можно ждать
и даже если
громко петь
и дико хохотать
и чьё-то ухо
хоть на миг
уловит этот стон
жарой иссушенный родник
бредовый видит сон.
*
Закрутился лист волчком
– ветерок подул,
да какая польза в том
лишь огонь раздул…
Огнеборцы сбились с ног
ужасы войны
на Россию сыплет Бог
из сумы вины…
Оступился ли народ
или отступил
в душах словно недород
всех небесных сил…
В душах словно недород…
Без небесных рос
чахнет избранный народ
а народ-то – Росс…
*
Ох уж эти препинания…
Для меня эмоций след
восклицания – страданья
под вопросами – ответ
многоточье, запятые,
двоеточие
– кошмар
Есть же правила простые
для себя их написал:
Редки знаки препинания…
Строчка чувству отдана
сразу видно
– тут страданье
– тем объявлена война
– там, во ржи,
душа резвится
жаворонком – стрекозой
то трепещет,
то стремится
за такою же душой.
*
Почему Россия
потому что росс
почему же русский
– это цвет волос
Что соединило
«рос» и «рус» в одно
– красота и сила
и, видать, давно
дикие равнины
и славянский дух
вспоротые нивы
богатырский плуг…
Славное местечко
выбрала Судьба
и, спросив сердечко,
Русью назвала.
*
Поднимаюсь на холм…
Есть, конечно, повыше…
Но и мой ничего
горизонт за рекой
лес зубчатой стеной
прячет в чёрные ниши
утомлённого дня
золотоё лицо.
«»
Кто когда-нибудь
пытался
запихнуть в сундук
перину
знает
мужу не под силу
это дело
женских рук.
«»
Чем живёшь?
Чем живёшь
приглядись к строке
вроде бы и не ложь
всё же налегке
не кедрач, не листвяк
звонкая сосна
и вся жизнь на плотах
и несёт река.
«»
Всё когда-нибудь
кончается
жаль не всем разрешено
подсмотреть
как начинается
сразу заново Оно
и терпенья не хватает
и нехватка свежих сил…
Как в сраженье…
Побеждает
тот, кто всех перехитрил.
«»
И снова Август
и Туман
на помидоры навалился
беда коль
порвана теплица
ещё в июльский ураган…
Хозяин крепкий
процветает,
ему туманы не по чём
и крепко сбит
не только дом…
Прикрытых ангельским крылом
беда сторонкой облетает.
-2758-
Я один из Вас
и всё же
не по чину в ложу лезть
для такой сермяжной рожи
и балкон
большая честь
Честь – не честь…
Чем ярус выше
тем президиум мельче/й/
и оратор еле слышен
и слова мимо ушей…
На балконах
жизнь иная
– молод телом и душой…
Никого вокруг не зная,
Ты здесь свой!..
*
Аллегории мои
словно клячи
словно клячи
с места сдвинуть
воз удачи
не смогли…
Не смогли, стоят понуро
бесполезны кнут и вожжи…
Кто б подумал
слово божье
словно их толкает
вспять.
*
Умирать за любовь
или от любви
нонсенс нынче
круче бровь
только подведи
и летят мотыльки
и горят в огне
от любви,
за любовь,
сами и себе…
И летят мотыльки
в духоте ночной
за окном, на стекле,
рой.
*
Живущий в страхе
обречён
на вечный подвиг одоленья
необоримые сомненья
к идущим рядом
напролом
лишают радостей
Печали,
как кукушонок,
и в гнезде
ещё потерпят Вас
в начале
а там, глядишь,
и на земле…
*
Установлен жизни
срок
и только мера
и накопленное впрок
глупость лицемера
Не копи и не транжирь
сколько надо … взял …
ты всего лишь
пассажир
а Земля – вокзал.
*
Вечера воспоминаний
авторских, не авторских
смесь курят:
туман страданий
с дымом гарей сладостных
И, предвидя,
ссудный день
( С каждым, ведь, случается
сдвинув шапку набекрень,
раскачавшись,
маяться )
ненароком подсмотреть
что набедокурил,
загасить, не проглядеть,
брошенный окурок.
*
Болеющие словом
какой с вас, братцы,
спрос
за ужином готовы
ответить на вопрос,
за завтраком готовы,
обеды уж не в счёт
и пьяно вскинув головы
орава чушь несёт
и каждый гений
с воем
родит из глубины
болотным перегноем
и ложем для реки
А есть
река другая
бурливая река
по капле собирает
дань жизни с ледника.
*
Китайский «болванчик»
напротив сидит
и космосом страх нагоняет
а сам непрерывно
ест, пьёт и гундит
и любит себя
и желает
запуганным насмерть
себя предложить
ответом на вызов миров
конец неизбежный
в триумф превратить
простым поклоненьем волхвов.
*
Вы говорите о прохладе…
А нам, в деревне,
нужен дождь…
В земле уж не осталось влаги,
На дне колодцев
нету звёзд…
Питончик бедный
и лягушка
с надеждой смотрят на меня…
Что я могу?
Не хочет тучка…
Сбежала, не пролив дождя…
*
Читая Аксёнова
Хрущёвской порки
шрамы
застоя пластыри
ГКЧП-евской драмы
прелюдие срамоты
И
тайная вечеря
и свой Искареот…
Скажу не лицемеря
Я – трус, да ещё тот…
-2759-
Сколько лет уже терплю…
И по правде надоело
и нытьё твоё и тело…
А ведь я тебя люблю…
Каково ж терпенье Бога?
Всяк мечтает на дорогу,
хоть на капельку пути,
руку дружбы обрести…
Нам
всего лишь тридцать лет
а терпение иссякло,
потому ль что
было всяко
и в душе покоя нет.
*
Когда уйду
могилой безымянной
ни родину, ни мать
не оставляйте
Под стягом
торжествующего солнца
на Пуковой горе
бивак разбейте
и чашей круговою поклянитесь
в любви и дружбе
Брату и Земле.
*
По ночам лес не спит
лист мохнатый шелестит
то ли ветер, то ли рост
буйный, бурный…
В чём вопрос?
А вопрос всего лишь
в том:
Что он делал светлым днём?
«»
По ночам не спят леса
языком шершавым
слизывают с ветерка
белую отраву
Связь любовная берёз
с ветром – шалопаем…
Стонет ночь…
Под шорох слёз
мы всё просыпаем…
Поутру протрём глаза
лес не шелохнётся,
может к полудню гроза
криво ухмыльнётся.
*
Поэт доживший до седин
– беда, беда
Достиг рихтованных вершин
ещё вчера
Не властелин умов
о нет
о чём уж тут
Какие семь хлебов?
В обед
стакан не поднесут.
*
Жара
На террасе
чай вдвоём
Я и чай
разговоры не о чём
на случай …
… ную волну
Так настроен дух…
Пар над чаем
я в поту
но ко мне чай глух
– Пей, да пей…
– Уж не могу
встать бы и уйти
И мерещится
по снегу на крыльцо шаги…
Застилает пот глаза
щиплет как не три
и мерещится
скрипя
сходят сапоги.
*
Когда твой хлеб
не гонорары
а ежедневный труд ручной
не замахнёшься на романы
не окунёшься с головой…
Короткий стих
назло минуте
не злобу дня
уже с лихвой
искупит все потери мути
взяв романтические сути
из поднебесной кладовой.
«»
Я не помню книг
построчно
помню дух и крик
истошный
и дивлюсь на память
тех
кто под треск и шум
помех
помнит стих
«»
Жена ворчит
– Куда спешишь,
куда всё норовишь,
уж настрочил безмерно
вирш,
а вот народ молчит…
Никто полушки за стихи…
Смеются все в лицо,
со всех сторон
одни плевки…
А ты бубнишь одно
– Я должен всем
успеть сказать,
сказать – не убедить,
что надо искренне
страдать,
а, значит, и любить.
«»
Когда не надо
вопреки
трудней стократ
не понимают сопляки,
не понимает брат,
не понимает
детских игр соперник
– друг
Восьмёрка
– бесконечность цифр
уложенная в круг…
Листочек Мёбиуса
вдруг
вверх дном перевернёт
сегодня он
твой лучший друг
– Он всё вернёт.
«»
Души мелкие
Кто? Что?
Что же всё же это?
Сколько гениев ушло
и живо иетти…
«»
Какое счастье – Высота…
И вид другой,
и бесконечность не страшна
– всё под рукой…
«»
Мы думаем
– естественный процесс
и говорим
– мы все там будем
но кто ступеньки до небес
считает лестницею буден…
Кто на ступеньку выше
с каждым днём
не опираясь на перила
гоним ли адовым огнём
звезда ли поманила
Мы думаем
– естественный процесс
и говорим
– мы все там будем…
Да, будем все,
но кто Небес
достиг ступнями буден.
«»
Семь ступеней до Небес
семь ступеней
и на каждой
скользкий Бес
бес сомнений
Семь ступеней
каждый шаг
– одоленье
и стоит на каждой
враг
Враг – сомненье.
«»
Встретил Гену Кузнецова…
(и.ст. «Фаустово»)
Поминаю всех ушедших
помянут меня
и простых и сумасшедших
латников огня
Поминаю, вспоминаю
нет светлей минут
этим светом освещаю
свой беспутный путь
и в сравнениях спрямляю
кривизну пространств
поднатужившись равняю
временной баланс
Есть ли, нет ли
оправданий
центром кривизны
перегрузками страданий
все отягчены.
-2760-
Бумажный лист
надёжней байт
пусть желтеет,
выцветает
но … капризов волн
не знает
и, к тому же, говорят,
рукописи не горят…
Сам я этого не знаю,
но народу доверяю
и бумаге…
Чем богат…
*
А.В.
Наш пастельный вернисаж
утонул в тонах пастельных
стыдоба, какой пассаж,
всех надежд и откровений
незадавшийся роман
алгоритмы задал жизни
неудачник, всюду лишний
что ни слово, то обман
«»
В чувствах искренних
таится
червячок сомнения,
тёмной ночью разгорится
светлячок прозрения.
*
Второе пришествие
(В.Н.)
Святая Русь
пустое слово
пятно на Глобусе
не боле
Прошли, прошли
те времена
когда святою
Русь была…
Язык замусорен,
а гены
в себя всосали
перемены
племён безжалостной орды…
О времена,
о нравы тьмы…
«»
Нашествие – чума
/не то что там
набеги/
коричневая,
чёрная как тьма,
и жёлтая,
как золотые реки,
и красная,
как старая заря
«»
Нашествия волна
вздымает горизонты
и катится, и топит,
и бурлит…
А на горе Ковчег…
На марсе зоркий звонкий
стоит Поэт
и с Морем говорит…
Но кто услышит
даже звонкий голос
среди разбушевавшихся валов…
Волна как нож
вперёд сметает поросль
потом уже гуляет меж стволов.
«»
Нашествие – чума
не иго, не оброки
творит не ведая
творенья своего…
Святой Руси
отпущенные сроки
потоком времени
унесены давно…
Но и
чумное пиршество
не вечно
кто б ни был Ты,
проклятие Руси,
всплывёт зарёй
святая бесконечность
живой водою
окропит углы.
*
Чашка, чашечка…
А кружка?
А не треснет харя?
У моей жены подружка
модница такая:
Что с восторгом в руку маю
в ручку не возьмёт,
от того, что обожаю,
кисло кривит рот.
У моей жены подружка,
чёрт бы её драл…
В гости со своею кружкой
притащусь
– кричит нахал!
*
Просыпаюсь
темень, темень
а в башке заря
высекает искры кремень
пырхают слова…
Словом за слово цепляясь
тянутся лучи
и стихами растекаясь
бьют зарёй ключи.
*
Полежу, полежу
чуть попривыкаю
к топчану – лежаку
на лужайке рая
Помолчу, помолчу
чуть попривыкаю
к ворчуну – молчуну
на лужайке рая
*
Неудавшаяся одиссея
Стрелка компаса
на «Север»
еду не спеша
и плывут назад деревья
и стоят леса
и друзья застыли где-то
в дальнем далеке
не привета, ни ответа
руль присох к руке…
Стрелка компаса
на «Север»
телефон устал и «сдох»
и свистит навстречу ветер
…………………………………………….
Вдруг
мотор заглох…
Стрелка компаса
на «Север»
как поток бурлит шоссе
поднимая пыльный ветер
мчатся мимо … мимо
все…
*
Устаю от узколобия
и зашоринного глаза
и чванливого бесплодия
и ворчанья унитаза
Устаю…
Поверишь, нет ли
в узколобье бьёшься лбом
и не искры …
… даже песни …
песни разные поём.
*
Вялотекущий день
вдруг резко прибавляет
сошлись ли щёки дня
иль вздыбился порог
был день как день
и вот бурлит поток
и вешки бытия
играючи сметает.
*
Отшельник…
Он не одинок,
на постоянной связи
Бог,
Природа день и ночь
шуршит
и кошкой на ухо урчит…
Ты спросишь
есть ли смысл в том
что одиноко день за днём
внимать и думать
а итог
не переступит за порог
убогой кельи…
Кабы знать…
Кому дано предугадать
тот сам,
учёный иль поэт,
в душе отшельник
только свет
далёкой истины
свечой
даёт легко дышать
душой.
-2761-
Кто любит жизнь
не будет угасать,
как на свече
задует ветер пламя,
и в ближнем круге
никого не раня
успеет
жажду жизни передать…
Наследники
не будут горевать:
Он славно пожил
тризна в том порука
и под руку
взяла его старуха,
чтоб напоследок
славно поплясать.
*
«Я теперь скромнее стал
в желаньях»
Вспомнился
преподанный урок?
В беспробудном пьянстве
и лобзаньях
я погибну не у Ваших ног.
Я погибну
не на ваших грудях,
не в объятьях нежных
и святых
но надеюсь, что
меня отгрузят
без пустых проклятий
и молитв…
Я теперь скромнее стал
и верю
другу подосипшему со мной
– мы горланим песенку
«про Веру»…
Вера в такт кивает головой.
*
«Умирающий лебедь»
Сен-Санса…
Если Вам безразличен балет
приходите смотреть
на засранца
– Я, как лебедь, готов умереть..
Перебитые крылья и в горле
то ли хрип
то ли плач
то ли стон…
Там, в моём
неразборчивом вопле
отражён удивительный сон…
Я во сне
умирающий лебедь
пеленою затянутый взгляд
продолжаю отчаянно верить
моя стая вернётся назад…
И озёрные глади взбунтуют
рябью строчек заплещет волна
и вожак протрубит
салютуя
и подруга обнимет меня.
*
Эти умные стихи
– инженерные расчёты,
в фас и в профиль
повороты
схемы или чертежи…
Вроде бы на месте всё,
но
нет случайностей полёта,
вся чертёжная работа
сделана на «хорошо».
Только это всё не то…
*
И снова брешь
в берёзовой стене,
и снова жёлтый лист
и бледненькое небо,
и что-то там наметилось
в душе…
Так сразу и не скажешь
по приметам:
чуть грустно,
чуть печально,
чуть грешно…
Не радуют часы
ни вечером, ни утром…
Как будто бы грядущее
прошло
не одарив покоем и уютом…
Как будто бы грядущее
прошло
как пёс бродячий
крадучись, задами…
Тоскливый взгляд,
забора решето…
Оно не наше и оно не с нами…
*
Тонко чувствуешь Стихи,
диссонансов не боишься,
на погрешности не злишься,
распознаешь ложь души…
Согласись, что сочетанье
«ложь души» не оправданье
«во спасение»
Оно
вообще исключено…
Врёт наш ум,
хитрит и строит
вкривь и вкось,
себя подводит…
И всех качеств
ложь гнусней,
оправданья нету ей.
*
Чьё лицо мне видится
в тумане,
за стеклом оконным,
за дождём…
Мы ведь даже
незнакомы с Вами…
Что же медлим,
иль чего-то ждём?
Как зовут Вас
призрак – незнакомка,
почему являетесь во сне?
Не молчите,
может быть не громко,
шёпотом
поведаете мне:
Кто Вас посылает
в мою память
или извлекает из неё
и, спасибо,
образ Ваш не ранит,
значит между нами
ничего…
Ничего что б болью полыхнуло,
ничего что б совестью всплыло,
ничего что б памятью кольнуло,
ничего что б камнем налегло.
*
Мой Бес
Вездесущий,
прыткий,
чуткий
нежно под руку со мной…
Без него я ни минутки
не могу побыть с собой.
Кошкой ластится,
псом жмётся,
в ухо жаркий шёпоток
и бедром
под шаг мой трётся…
А на лапке коготок.
*
Сынуле тридцать лет,
мой младшенький, последний…
Невестка говорит
– Позвольте, он – мужик!..
Что взять с неё,
свой вырастит наследник,
послушаем тогда
как ручеёк журчит.
*
Убегаю, убегаю…
Ты прости…
Прости и ты,
с каждым шагом
ближе к краю,
тело лёгкое лети…
Вот
невидимые крылья
– дуновенья ветерка
даль небесная
открылась
даль земная широка…
Землю с Небом
шовной строчкой
горизонт соединил
и мечту по узорочью
сухарём припорошил.
*
Пишущей братии
много
может быть каждый второй
пробует мякишем слова
расшевелить покой.
Пишущей братии много
Крики наперебой
Нету хорошего слога
Нету души простой…
*
Кто по конституции
Кто по проституции
Кто закон в понятия
Кто наоборот…
Бродят революции
Захламили улицы
И гуляет братия
И молчит народ.
*
Какая форма рук
какая форма ног
такие, друг,
встречаются не часто
и
голову к ногам добавил Бог
Как не смотри
– всё к моему несчастью
И эта форма рук
и эта форма ног
и эта голова с её фасфудом
Поверишь, друг,
я бы давно уж лёг
под этим спудом…
Но
эта форма рук
и эта форма ног
головка рыжая
с зелёными глазами
вокруг меня
всё время чертят круг
и мой итог
рассеивают снами.
-2762-
Кто сегодня
Гумбольтами бредит
Сам Эйнштейн уже не на слуху
Пальму первенства
кому передоверить
Богу своему или Вождю?
За экватором
бесчинствуют морозы,
пол-Европы залили дожди,
от жары расплавились прогнозы
на глазах одной шестой Земли
По привычке
люди, уповая,
по полям с хоругвями бредут
молят у Судьбы не урожая
– Гумбольты покоя не дают.
*
Поэтическая память
– не сюсюканье, а бой…
А в бою бывает
ранят
иль убьют
а ты не вой…
Из неметчины приехал
друг студенческих проказ…
Он приехал и уехал,
у меня слезится глаз…
Генетическая память
вопиет: Отмсти, отмсти…
Время лечит…
Время ранит…
Всех прости и всё прости…
*
Кадабра – абра
Страна чудаков
не чудес, не чудес
Этот готов,
этот исчез
так по-английски
без шарканья ног
тот что был близко
вдруг занемог
то ли предчувствием,
то ли микроб,
в зоне сочувствия
зондов и проб
ситом мембран
не осиян
только расстрелян
под барабан.
*
Я тешусь байкою
о Боге,
о вечной жизни,
о садах Эдема…
Но почему так страшно
на пороге
у вечности не знающей предела.
Мы байкой тешимся
пока ещё живём,
но вот черта насупилась,
всё ближе…
И вера хороша, когда внаём,
но срок истёк
и страх подобен грыже.
Мы тешим байками себя
и, веря, ждём
Бог знак подаст
иль даже встанет рядом
тогда уж,
осенённые крестом,
бестрепетно войдём
в ворота сада.
«»
Блаженные
сомнений лишены
– всё благодать
и всё благие вести,
словно глухие
в вате тишины,
словно слепые
на авось и если…
*
Я пробую слова
на запах,
вкус и цвет
кружится голова
и замеряет след
построчно на листе…
Я пробую слова
бредущие к мечте.
*
Мои стихи
«не Я»
и «Я» одновременно…
Природа такова
всё в ней попеременно
и всё в ней
«два в одном»
как молния и гром
из капельки дождя
рождают «Я» в «не Я».
*
Лето ..10-го года
Остатком лета
радует циклон
и тёплый воздух
с ветром посылает
и наслажденью
дождик не мешает
когда жарой и сушью
истощён
и лес, и луг,
картофельное поле,
на клумбах тени жалкие
цветов,
в сухих садах
ни ягод, ни плодов
и только тыквы живы
и довольны…
Остаток лета
дарит тишину,
отполыхали зарева пожаров,
обугленными стенами кошмаров
уходят пепелища в дремоту.
*
На неправильное слово
косо смотрит
друг мой Миров
критик нудный и суровый
не сказать бы просто
нытик
этот Миров,
этот Миров…
Большей частью справедливый
он смешной и очень милый,
но до ужаса ворчливый
этот Миров.
*
Опускается ночь
на лист,
я не прочь бы уснуть
но свист
или звон
пролетающих слов
набегающих волнами
снов
не даёт, не даёт
лечь
вертолёт рубит ночь
с плеч
так в мученьях
проходит ночь
утро гонит виденья
прочь.
*
Горький чай,
горбушка хлеба,
корка чёрная как ночь,
за окном не видно неба…
Свет погасишь – сутолочь:
Ветер бьёт по окнам веткой,
стёкла мокрые визжат,
фонари надежды ветхой
раскачал слепой заряд…
На трамвайной остановке
кто те двое под зонтом?
Распахнулись двери звонко
– заходите, я Ваш дом.
*
Я вернулся бы…
Боюсь
Вы к возврату не готовы…
Что там пишут про основы
над которыми я бьюсь…
И не я один…
Народы,
поколенья, времена
упирают взоры в своды
ищут Истин письмена…
Ищут все
и все находят,
только каждому своё,
и в подземных переходах
тлеет старое быльё.
-2763-
Заехал друг,
пополнил мой запас…
Теперь стихам
не надо торопиться,
в любой момент теперь
могу напиться
и рассказать о жизни
без прикрас…
Ах, без прикрас!?
К чему нам украшенья,
когда вся жизнь
бокал
с искрящимся вином…
Я делаю глоток
– пишу стихотворенье…
Взгляд подниму
– уходит потолок…
*
Трава под снегом
не растёт,
а, просто, выживает…
Она, трава, не понимает,
а лишь надеется
и ждёт…
Чего ей ждать?
Закон Природы
всему живому на Земле
даёт мучительные роды
и примирение в конце.
*
До безумия красив…
Пушкин рядом
– обезьяна…
Да, во мне нет
ни изъяна
/кроме глупости/
курсив.
*
Я серьёзен, я смеюсь,
а стихи всё плачут
… плачут…
Я беспечен, я тружусь
слёзной мелочью
на сдачу
по щекам текут
стихи,
собираю их в ладошку,
подсолю ими картошку…
На картошку приходи,
посидим и поворкуем,
как быть дальше
обмозгуем,
кое-что тебе прочту
и зевоту … и зевоту,
так и быть,
тебе прощу.
*
Вишни нет, сливы нет,
яблок тоже нет…
Что придумает дед
от сердечных бед?
Мята есть,
шиповник есть,
чёрная смородина
уродилась – не съесть…
Не печалься Родина…
«Будем живы не помрём»
– ведь не зря говорено…
На картошке проживём,
было бы посолено…
*
Сосредоточься … и …
забудь
о светлой радости печали…
В самой ли Жизни
жизни суть
иль в том, что на скрижали…
Так что ценнее для тебя:
жизнь твоя или морали?
С младенчества
гвоздём вбивали,
что наша жертвенность светла…
С младенчества
и звон речей,
и звон цепей,
и сладкий шёпот
перекрывали от ушей
гуляющий по безднам
ропот.
*
Малаховка,
Школа над оврагом
Учительница рус. языка и лит.
Мария Ивановна /?!/ Хейфец.
Брызжа слюной,
в отсутствии зубов,
еврейка
русским детям
доносила
всю красоту звучания
стихов
и русскую задумчивую лиру.
Заворожёно слушал
русский класс
гортанный звук
стареющего горла
и слёзы,
набегавшие не раз,
все тайны детства
выдавали полно.
«»
Из детских тайн
построен детский мир…
В нём всё живёт
пока покрыто тайной…
И с пьедестала
рушится кумир
завесой
опрокинутой случайно.
Из детских тайн
построен взрослый мир…
Кто детство бережёт
бесценным даром,
кто радость детских игр
на старость сохранил
прошёлся по судьбе
весёлым шагом.
*
Изменить жене
не сложно…
Глаз прищурил
и соврал…
На душе слегка тревожно
– Ладно, брось ты,
опоздал,
припозднился,
друг на рюмку пригласил…
Вот, тебя вчера заждался!?
Где была?
А я где был!..
*
Ушли последние слова
пуст арсенал,
казна пуста,
пороховые погреба
все дочиста…
А вражья сила
так и прёт
и кто-то на ухо орёт
вот справа дот
и слева дот
и хорошо б пойти в обход…
А я обучен
лишь вперёд
там тот
кто ждёт.
*
Читая Набокова
Зачем исследовать слова,
доверься чувственному слуху,
ничто так не терзает ухо
как неуклюжая строфа.
Хотя, конечно,
вне стиха
в минуту чёрного застоя
от стихотворного запоя
не грех перетрясти слова
Перетрясти слова
не грех
и научиться делать смех
и выжимать из глаз слезу
но я учиться
не хочу
и доверяю сам себе,
словам порхающим на воле,
и сам себя ловлю на слове
и упиваюсь в тишине
звучаньем
тронутой рукою
струны – строки
счастливый миг
я вижу слов небесный лик
и погружаюсь в хмель запоя.
-2764-
Гальский врун…
Поверишь другу
и надеешься, и ждёшь
на дорогу
дождь ли, вьюга
выйдешь, смотришь …
… вот уж дрожь,
вот уж глаз
почти не видит,
затуманенный слезой…
Глянешь сбоку
ну и видик
и махнёшь на всё рукой.
*
Мысль обычно
фрагментарна
с полуслова ясно всё
а в науке всё
детально,
досконально
по слогам разделено
Слоги – кванты…
Сочетанья
обретающие смысл
где-то там
внутри сознанья
фрагментарные
как мысль.
*
Я вспомнил о тебе…
Поверь
такое счастье
как солнца луч
в окне
в дни зимнего ненастья
иль голоса небес
на зоревом органе
трубит весенний лес
весёлыми стволами.
Я помню о тебе,
о синей птице счастья…
Перо в моей руке
– надежда и причастие.
*
Вспомнился Олег Даль
Водка «Медаль»
если «ме» убрать
останется даль
или Даль
как знать…
Останется Даль
– высокий полёт,
останется даль
кто-нибудь да дойдёт,
дойдёт,
остановится на краю
даль или Даль
выбирай судьбу.
*
После школы
не встречались…
Жизнь надёжно развела…
Телефон звонит,
печалясь
голос в трубке
– Как дела?
Мы б друг друга не узнали…
Кто-то третий нас связал
лишь по поводу
печали:
Без надежды угасал
одноклассник, однокурсник…
Дайте вспомнить…
Вот дела!
Да учились, да капустник…
Жизнь надёжно развела…
*
Дебри жизни
позади
и трясина суеты,
и заоблачныё дали,
и священные скрижали
– всё испытано в сравненьях:
Вдох и выдох умиленья…
И в сраженьях без побед
самомненья наших бед.
*
В памяти
юная леди…
Дальше провал, провал…
Может быть
были соседями,
может быть с нею играл…
Не танцевал на бале…
Это уж точно – нет…
И целовал едва ли
по малолетству лет…
Память странная штука…
Вспомнить бы … вспомнить …
… нет/!/…
Не забывается мука,
лишь от неё след…
*
Говорят,
легко обидеть,
а доверье не легко
возвратить,
но
как предвидеть
глубоко, не глубоко
в мозг обиженного
стрелы
небрежения и зла
или с мёдом перезрелым
проникают
где она
грань, граница
чаша, мера…
Кто напёрстком умерщвлён,
кто-то бочку
выпьет смело
и похмельем возрождён.
*
Кто придёт на мои
похороны
кроме двух
закадычных
друзей
непременно слетятся вороны
на мгновенье
замрёт ротозей
Кто-то ж должен
сказать об усопшем
пару добрых
незначащих слов:
Пусть побудет меж вами
подольше
избежавший двусмысленных снов
Кто придёт…
Кто-нибудь да придёт ведь…
Ведь не зря этот жизненный путь
и не зря эта смерть…
Где же горше
с облегченьем удастся
вздохнуть.
*
Закадычный друг
кто ты
за кадык заливший
чашу
берегущий дружбу нашу
и лелеющий мечты
Закадычный друг
входи
для начала бы
по чарке
в этой жизни
как на свалке
всё найдёшь
лишь захоти
Закадычный друг
как быть
будто нас заколдовали
мы и клятву не давали
а водой нас не разлить.
*
Над кучами
прополотой травы
повисли тучами
мошка и комары
На радостях
последнего тепла
без устали резвится мошкара
спешит лучом последним
насладиться
и мельтешит
и вьётся
и резвится…
И незамеченным
под ними не пройти:
мгновенная атака слепоты
глаза слезятся,
чешешься, чихаешь
и сослепу
куда бежать не знаешь
руками машешь
мчишься без оглядки…
Помилуй Бог,
какие к чёрту грядки…
*
Расслабься и забудь
о ноющих суставах,
о судорогах мышц,
стеснению в груди
Расслабься…
Как-нибудь
на этих перевалах
останешься в живых…
Ещё ведь полпути…
Теперь
дорога вниз…
Душа стремится к Богу,
а тело катится, скользит
Поверь
встать на карниз
не испытав тревоги
безумие глупца…
Фантазия парит
и телу
неподвластному законам
неведом страх
у бездны на краю…
Стеснённые
законами загонов
мы завещаем прах свой
алтарю.
-2765-
Ветер тучи заметает
в угол
прозванный гнилым
веселится
словно знает
я живу как раз под ним
Надомною виснут тучи
громоздятся облака
громы-молнии летучей
гонят с пастбища стада…
Плотно окна закрываю
ливня жду…
Напрасный труд…
Только ветер завывает
и рябит зелёный пруд.
*
В душе моей
есть тайный уголок…
Кто притаился там
и сам не знаю,
но голосам таинственным
внимаю
и раздуваю сердца уголёк…
Для них исписаны
невнятные страницы,
таинственная клинопись
для них
и фестский диск
весёлой колесницей
веками неразгаданный
как стих.
«»
В душе у всех
есть уголок,
куда не входит
даже Бог…
И притаилась там
Судьба,
лишь для неё
прозрачна тьма
и наше будущее
в нас
готовится во тьме
сейчас.
«»
День и ночь на страже
Стража,
не пускает внутрь меня
никого
бывает даже
не докличешься себя.
*
Цвет засухи
– симфония пустынь
Цвет листопада
– музыка печали
Куда вы подевались,
где пропали
цвета арбузов
и медовых дынь
цвета застолий
с молодым вином,
румяным хлебом
– новым урожаем
ладонь натружена
соломенным жгутом
а щи пустые
нынче мы хлебаем.
*
Вам кажется
стихи
из воздуха и света
любовь и грусть
– вот признаки поэта…
Когда б могли Вы
в эту душу влезть
увидели б
рождается в ней месть
в кровавом месиве
всей злобы на земле
любовь и грусть мессии
и во тьме
собрав остатки
воздуха и света
взрывается стихом
душа поэта.
*
«Не, не …
прихоти ради, тщеславия для»
стихи умирают
без слу-ша-те-ля
Умер слушатель…
Мёртвый звук…
Замирает эхо …
… тук … тук …
Кто-то стучится,
может воскрес?
Может случится
стучится Бес.
*
Васе Певцову
(ис. ст. «Фаустово»)
Дышите в форточку,
друзья,
подышали – прогулялись
и к столу,
что время зря
на прогулки тратить
– шалость…
Тут серьёзные дела,
тут застолье,
разговоры…
Мы свернуть могли бы
горы,
кабы не было стола…
*
В окне белёсом
только небо,
в другом, зелёном,
только лес…
Тучке серенькой приспело …
… окропила … улетела …
… снова солнышко
с небес
золотит моё окошко,
даже лес повеселел,
потянулась сладко
кошка,
тенор щёлкнул … и …
запел…
*
Читая Набокова
Ни к чему поэту
милая…
Кто конкретен
– не поэт…
Растекается по Миру
образ милый
– силуэт…
На проспектах Мирозданья,
в переулочках Судьбы
из туманного сознанья
прорисуются черты
и под тяжесть живого
напряжённая рука
воскресит туман былого
лёгким росчерком пера.
«»
Поэтическое кредо
не в журчании строки…
С кем ты нынче
дух Поэта,
для кого твои стихи.
Если б школьная программа
до тебя не донесла
поразительную драму
черноглазого ствола,
ты не знал бы о пороге
за которым немота
и неведомые строки
не терзали бы тебя.
Но
спешит тревожный дух
и дорог не разбирает,
словом даже не играет
– в ствол загнал,
нажал … и …
Бух!
-2766-
Кто напился?
Я напился?!
Пару рюмок,
огурец…
Что?
В проёме зацепился
за косяк…
Кто я? Подлец?!
Знаешь, милая,
уймись-ка…
Пьянству бой!
Давай, давай…
Пораскинь
своим умишком:
Похмелюсь,
тогда ругай…
*
Чудо, чудо
телефон…
Вы сидите
я напротив…
Словно сон,
дивный сон,
слово между нами
бродит,
наклонится и шепнёт
отбежит, смеётся звонко
все регистры семи нот
проводок доносит
тонкий…
В звуках,
веки не смыкая,
вижу кресло
в кресле Вас,
вот арбуз, вдруг оживая,
косточкой стреляет в глаз…
Я моргнул,
снарядик мимо,
смех, весёлая возня…
Телефон умолк уныло…
Возвращаюсь сам в себя…
*
Стихотворение в прозе
– роман
Цветы на розе
– шипы, дурман
Романа дурман
– сладкий обман
Что-то на полку,
что-то в стакан
Ветер оживший
сметает туман
– вот Вам и весь
роман.
«»
Вас серость жизни
угнетает
а Вы цветите изнутри
Цветы ума
там расцветают
где корни
стержень наполняют
живою влагою души
Цветите буйно,
без стесненья
и Ваш цветок украсит быт…
На сероцветье угнетенья
для всех один рецепт
как быть…
«»
Мой личный враг,
поверишь ли,
я сам…
Вопросом обращаюсь к небесам:
Двойник фигурой и лицом…
Один родился подлецом,
другой добряк…
Добряк – простак
не лучше подлеца…
Как Януса проклятье
– два лица,
какой ни повернётся стороной
по существу, по сути
он двойной…
Да,
нет врага страшнее
двойника,
его убьёшь – убьёшь себя.
*
Надолго ль затянуло небеса
и будет ли хотя бы
бабье лето
иль песенка его
уже допета
дождёмся только
крика журавля?
А. может, распогодится опять?
Природа любит
шансик дать ленивым
и заодно
ещё погреться нивам
озимым на свободе подышать
И мне чуть-чуть
погоды не хватило,
я не ленив,
всего лишь просто стар,
и благодарно,
хоть и суетливо,
от Лета принимаю
щедрый дар.
*
Пусть покажется Вам
странным
по другому не могу
эту ведьму Александру
я Алёнушкой зову…
Я зову
всё бесполезно…
На метле под облака
поднимается Алёна
исчезает без следа…
Вот и мне,
поверьте,
странно:
эта ведьма Александра,
эта ступа и метла…
Да, пожалуй очень странно…
И на что польстился я?
*
Осенние мотивы
Дух веселья
над картошкой…
Как и всякий урожай
впечатляет
тут не ложкой,
тут лопатой разгребай…
Переборка, сортировка
и мешки, мешки, мешки…
Тут и сильный, тут и ловкий
и ленивые «пеньки»,
балагуры, пустобрёхи
и сердитый бригадир,
«на уме себе», дурёхи…
Дух веселья всех сроднил.
*
Мой маленький Китай
– вот рисовые сосны
на чеках из песка,
на клумбах цветники…
Я как ребёнок
лишь условно взрослый
скандирую вождя
крылатые стихи.
Мой маленький Китай
из тьмы веков
в бездонье
пространства, времени
и духа бытия…
Вдоль сдвинутых столов
весёлое застолье
младого племени
и старого вождя.
Мой маленький Китай,
мой камень на дороге…
Не обойти,
не сдвинуть,
не вдавить…
Великие,
космические Боги
повелевают нам
без суетности жить.
*
Журавли пошли на юг
малочисленные стаи
клик рождается и тает
небо стягивает круг…
Небо стягивает круг
серой ниткой горизонта
звонит колокол не звонко
и вдогонку клину «бух!»…
И вдогонку клину «бух»…
Звук летит быстрее стаи
и, её опережая,
устремляется на Юг.
«»
Журавли
что шаг, что взмах
грациозный, непоспешный
серый цвет
как дымка нежный
и глубокий…
Не в гостях,
не в гостях у нас в Мещере
в пойме Пры
в лугах гнездовья…
Всякой птице там приволье
и живут на воле звери…
Только люди
тут в Мещере
по пещерам словно звери…
Ухо чутко ловит хруст…
Но
горит рябины куст
на обрыве над Окою
и несметною ордою
гуси, утки, журавли,
облака, слова, стихи…
-2767-
В небесной канцелярии
не лучше чем у нас…
И мзду берут … и …
врут и не краснеют,
и подати подушные имеют…
И тем живей живых
Иконостас…
«»
В садах Эдема
яблони цветут,
столоначальники
куреньям счёт ведут,
и дух святой
и манну, и росу
на блюдечках
разносит по столу
А во главе…
А во главе стола
торжественно зияет
пустота…
«»
Не вижу смысла в бытии
и нет его в сознании
цветы на рынке – не цветы,
«мудовые» рыдания…
Бессмертной вазы
красота
– насмешка над цветами…
Жизнь, в ожидании конца,
прищеплена щипцами.
«»
Будда
Религий с человеческим лицом
не мало, но
одна лишь достоверна:
Кем был рождён,
зачем оставил дом
и как в душе
рубцуется каверна,
как он прозрел,
открыла что природа
пытливому уму
и в чём сам преуспел,
и как душой
и телом овладел
и стал синонимом народа.
*
Над свалкой
триколор Российский…
Кто так бедняжку невзлюбил,
что так кощунственно
со склизкой
и смрадной кучей
породнил
для россиянина святое
как мать, отец,
как отчий дом,
как будущее и былое…
О чём он думал?
Ни о чём!..
*
Два шута
по миру колесят…
Их на Марс бы,
а назад
пусть потопают пешком,
мы покуда отдохнём…
Отдохнём от общих фраз,
бутафорских фар и глаз,
рассуждений обо всём,
для себя хоть
поживём…
«»
Два клоуна,
два странных существа,
два молодца
из старого ларца
и непонятно
кто им протрубил
и по дубинке
каждому вручил…
Одно лишь ясно,
что назад в ларец
их не упрячет умерший отец…
А мы, а мы…
Нам горе не беда,
переживём и эти времена.
*
Зима…
Пока ещё в намёках…
Вот день сверкнул
и канул в ночь
и тишина…
Кто б мог помочь…
В огнях,
сверкающих далёко,
там,
в непонятной суете,
деньгою меряя минуты,
так далеки от тьмы и смуты,
по скатам судят о зиме…
А здесь Она
хозяйка бала
пока что в золотой парче,
но скоро в пышном серебре
пройдётся…
Всё замрёт сначала,
потом Мороз – хозяин сам
сигнал подаст
и взвизгнут вьюги,
метели – белые подруги
и верный кавалер Буран
завихрятся в весёлой пляске,
а солнцеликие коляски
уступят лошадей саням.
*
«Кинд – дза – дза»
веселье, пляски
индейский рай
от мыса Горн
и до Аляски
почти полмира почитай
Земля горящая
и льды
река – теченье Океана
вулкана огненная рана
и наших пращуров следы…
*
Мир без очков
– иллюзий плоских
иллюзий выпуклых
– в очках
И тот, и тот
в границах жёстких
и розовых цветах…
«»
Баталовской походкой
по полям
под лёгким грузом
вольных мыслей
крестьянские заботы б
Вам
на крылья коромысла
и чтоб нести
не расплескав,
не шаркая,
не горбясь…
Родник…
Кто может осознать
что в этой жизни
горше.
*
Чем старше, тем
прямей спина
и моложавей вид…
Сидит старуха у окна
и в молодость глядит…
Старик, скамейка, сад, листва
и молодость вокруг:
коляски, мамы, детвора
и … голоса подруг…
Чем старше,
тем прямей спина,
молодцеватей вид…
Мы в молодости «старина»…
А в старости … а в старости
нам старость не грозит…
*
Читая Набокова
Провинция…
Кто даст определенье?
Не им ли был Великий Геометр
и Космоса Счастливый Покоритель,
блаженных душ Небесный Покровитель
и к песням сердца благосклонный Мэр?
Провинциал
– род сладкого печенья,
иль пересортицы
ужасный результат
и на губах помойки ощущенье
слащавых слов, претензий и рулад…
Провинциал
– бунтарство самомненья…
Столица – всё
/сомнительный пример/
и снисходительность
– прикрытое презренье
и чистота
– лукавство умиленья…
Провинциал – во многом пионер…
«»
Гиганты и пигмеи
и просто мелкота
Природные затеи
суббота и судьба…
Как реперная точка
и бесконечность…
Крах…
Оборванная строчка
и души в небесах…
Гиганты и пигмеи
Скажи
какая связь?
Забавная затея
– клинописи вязь…
-2768-
Что-то странное в душе…
В этом теле
нету жизни
лишь клочок туманной мысли,
где-то слышанной уже…
Всё бесформенно,
бесстрастно,
не желанно,
не опасно…
Словно слабый самогон
не бодрит,
не клонит в сон…
Что-то странное в душе
не помочь,
не отстраниться…
Опрокинутая птица
– отраженье в витраже…
Что-то странное в душе…
«»
Р.Ф.
Да! Я старый и смешной…
Память, память
что пристала
мячик грудки под рукой
онемевшей
– всё сначала…
Всё сначала по кругам
то ли рая, то ли ада
по заслугам и награда
возвращённым к берегам.
*
Все с детства пишут
понемногу,
по мере мыслей
и чернил…
Запас иссяк
и слава Богу,
в других
рассудок победил…
Но есть безумцы,
им всё мало,
их манит слов водоворот:
реки болотное начало
потоком бешенным ревёт,
то разольётся,
берег топит,
то между щёк
порог кипит
и жизнь на волоске висит…
Но это мало их заботит,
им мнится:
шёпот или рёв
– земные голоса Богов.
*
«Кильке»
Приступим к сексу,
Господа,
чего тянуть…
Уже бутыль почти пуста
не долго и уснуть…
Вперёд, смелей … ночь коротка…
Ну, кто на что горазд?!
Я в этом деле не ханжа…
И кто ж пример подаст…
Пора порадовать себя,
пусть жизнь вокруг
кипит,
кому милее болтовня,
тот просто посидит…
Не Вас учить:
Спаситель Пир
во времена чумы…
А нынче секс наш эликсир
против бациллы тьмы.
*
Бездоказательны виденья
и всё-таки
мы верим им,
подстроив логику мышленья
под смену призрачных картин.
Брюзжа слюною
убеждаем
что мир не то,
что наяву
и, побеждённые,
сникаем
и погружаемся во тьму.
Бездоказательны виденья…
Но
встроенные в нас часы
отслеживают до мгновенья
телодвижения Судьбы.
«»
Приходит ниоткуда
Уходит в никуда
Ночных видений вьюга
Словесная пурга
Позлобствует и снова
Покой и тишина
Листок накроет слово
А слово «вышина»…
«»
Не бойся, друг
– себе я говорю…
Себе не враг?
Не враг конечно…
Но почему же так беспечно
и так бессмысленно живу…
Без целей, без задач, без плана
и даже без идей,
без Библии и без Корана
под дохлым солнцем фонарей
белёсой бабочкой ночною
башкою тычешься в окно…
Всё, что, казалось, было мною
по капле по стеклу стекло.
«»
Неугомонен Океан…
Плеск волн
назойлив, монотонен
в нём жизнь рождается
и тонет
а он нашёптывает нам:
Не обольщайтесь тишиной,
в глубинах тёмных не безмолвье
в царстве Нептуна своеволье,
а сам он постоянно пьян.
«»
Неугомонен Океан…
Валы и волны, ряби, зыби
и гривы пенных табунов,
морские звери, чудо-рыбы
и песни белых парусов.
Всё, всё…
Все тайны, откровенья,
страстей кипенье,
лёгкий флирт
для человечества – сомненья,
для Океана – жизнь бурлит…
*
Чёрте что…
Не вижу света
ни в начале, ни в конце…
Я в тоннеле
где-то, где-то…
Где? И сам не знаю где…
Под ногою чую камень,
руку вверх – там пустота…
Мне устроила экзамен
Гравитация,
глаза
бесполезны…
Что поможет?
Отолитов аппарат?
Нерв расшатан, совесть гложет…
Света нет… Кто виноват?!
*
Первый снег
кому-то в радость…
Стайка птичек – суета…
Их простительную шалость
наблюдаю из окна…
По утрам прохладно в доме,
печь вздохнёт и загудит,
к расслабляющей истоме
слабодушие спешит…
Прислонюсь спиною к печке,
набираюсь тёплых слов…
Наберусь … и на крылечко
наносить за печку дров…
Первый снег
кому-то в радость…
Да и мне, чего ж таить,
непростительную слабость:
под зимой полегче жить.
*
Читая Набокова
«И не кончается строка»
и в продолженье
жизнь другая,
в тумане памяти блуждая,
лучом пронзает облака…
И свет ложится на долины,
где кости белые лежат,
над ними зреет виноград
и собирается в корзины,
и льётся терпкое вино,
шуршат ласкательные речи,
и всё
в предчувствии Предтечи
младою силою полно.
-2769-
С почтеньем
в зеркало смотрю…
Оттуда на меня
с почтеньем
/Думаете вру?/
глядят два старика…
Один в другом,
чуть смазан лик,
как облачко луны,
и этот взгляд
в меня проник
как остриё стрелы.
Стрела – гарпун,
звенящий линь
и чёрная корма
и Океан
куда не кинь
вода … вода…
Вода – мечта, вода – судьба,
вода – открытый путь…
Зачем, зачем на старика
надумал я взглянуть?!.
*
О печке можно
без конца
и говорить, и петь…
И старика и молодца
согреть
и накормить, и напоить,
помыть
– всё может печь…
Вот только надо протопить
и на лежанку лечь,
сказать волшебные слова
и … можно задремать…
Тепло проходит сквозь тебя
и так легко дышать…
И волны света и тепла
вокруг печи плывут,
скамья у стенки
как ладья
всегда готова в путь…
И ветер песен в парусах,
и за кормой бурун,
и словно вечность в голосах…
А на печи шалун…
*
Так не пишут
не писали
и не будут так писать…
Опыт мой другим
едва ли
пригодится… Как принять
эту странную манеру
строчку рвать
и по кускам
по фасаду
как химеру
распластать
и к небесам
подтянуть когтистой лапой
/мышцы все напряжены/…
Да и рифмою корявой
все немного смущены…
*
Стол со стулом
– вид жилой
дом ли,
комната ли,
хата
видно:
всё застолью радо,
а диван добавь
– покой…
У кочевников не так…
Там
Костёр, ковёр, подушка…
Этому подайте кружку,
тот с пиалы пить мастак…
Стол со стулом
– вид жилой…
Дикий зверь и тот с подстилкой…
Нам добро ведь не копилка
– для души уют, покой.
*
Колодец жив
покуда жив хозяин,
пока поит
и огород, и двор…
А вот ушёл…
Колодец вмиг затянет,
ничем не поживится
даже вор.
Сгниют венцы
и плесень всё задушит,
живой воды
теперь уж не испить
и пустозвон ведра
сырая мгла заглушит
и некому, и незачем
тут жить.
*
Язык прошедшего столетья
потерянного для сознанья
слова без лиц,
без содержанья
как возгласы,
как междометья…
Язык грядущего столетья
Язык столиц,
язык машин,
раздетых женщин и мужчин
бездушных бликов
лихолетья.
Язык не знающий времён
во времени не умирает
Он в глубине души,
он знает
рай для того, кто был
спасён.
*
Ветер – зверь
истошно воет,
дождь когтём скребёт окно,
дом поскрипывает, стонет,
печка дышит тяжело
На крылечке
под ступени
забивается листва,
в старом теле столько лени
накопилось за года,
что невольно
ветру – зверю,
без лукавства,
даже рад…
День потерян, но потерю
щедро скрасил листопад.
*
Я приснюсь тебе…
Не против?
Нет?! Спасибо, я так рад…
Жаль что сон наш
не из плоти,
но ведь дух
не маскарад…
И привидится не маска,
не ночной колпак…
Хорошо б
приснилась сказка…
Счастлив в сказочках
дурак…
*
«Пишу как дышу»
– так говорят…
Я не дышу,
не пишу подряд…
Дышу как пишу
– жизнь не легка…
Словно служу
– на посту всегда.
*
Я звоню…
Он недоступен
– отвечает трубка мне…
К чёрту трубку…
Я и бубном
удовлетворён вполне…
Колочу, звук улетает,
настигает и взашей
тени прошлого гоняет
собирает в круг друзей.
Вот собрал…
Сидят по кругу…
Перед каждым есть прибор…
Но
не смотрят друг на друга,
не заводят разговор…
Странно всё:
глаза пустые,
руки стынут на груди…
То ли призраки ночные,
то ль мольбы:
Прости … прости…
*
Не пишу стихов красивых
не умею их писать
и в любви такой же псивой
лгу, хоть не умею лгать.
И смотрю, смотрю на строчки
всё в которых не моё
и в смущенье ставлю точки…
Нежно трогаю лицо…
«»
Красивые стихи
Душевные слова
И всё ради любви
И всё ради тебя…
Тебя, тобой, тебе…
Люблю, дышу, готов…
Приходишь налегке,
Уходишь строчкой слов…
*
Регата
Мы смотрим вниз,
мы смотрим вверх…
Есть разница, друзья?
Под нами миллионы вех,
над нами нету дна…
И ужасает глубина
могильного холма,
и восхищает высота
небесного шатра…
Мы смотрим вверх,
мы смотрим вниз…
Статистика слепа
и преподносит нам
сюрприз
случайная волна.
*
Отец нас никогда не бил…
Случалось шлёпнет мать
но так
чтобы шустрей ходил,
не приучался врать…
И голос Он не повышал,
суров и молчалив…
Мать ворковала,
он молчал,
был очень терпелив.
И, умирая, произнёс:
«Клавуся…»
– вот и всё…
А я и до, и после
нёс
в себе его тепло.
Конец тридцать четвёртой тетради.