Трещит в камине огонёк, сухие брёвна превращая
в чумазый, грязный уголёк, тепло, блаженство доставляя
тем, кто замёрз, и кто сидит, озябшие согревши руки,
на танец пламени глядит и вспоминает о разлуке.
Сгорают в вечности года, и память с дымом ввысь уходит.
Так было, будет и всегда, но в ночь сомнения приходят.
На пламя яркое смотрю, и мысли вновь тиранят душу:
увижу ль снова я зарю? Как в наводненье ищет сушу
любая тварь иль человек, ищу спасенье в свете Солнца.
В груди огонь давно померк, и, примостившись у оконца,
я жду заветные лучи, чтоб разума открыть им двери,
но, слышу жуткий вой в ночи. Кто там бредёт в потёмках, звери?
Иль неспокойная душа в мольбах взывает о пощаде?
Голодный, злой и без гроша кого-то ждал в своей засаде
тот, кто зарежет за пятак бездумно, только для наживы.
Но полно, может всё не так - то зверь кричал, иль ворон лживый.
Ещё подброшу дров в камин, пусть пламя пляшет, веселится.
На даче я сижу один. А может взять мне и напиться?
Открыть французское вино, нарезать сыр и ветчину.
Кругом такая тишина, от мыслей падаю ко дну…
Но не найти в душе покой. Свой разум, утопив в вине,
я вспоминаю лишь о той, подобной утренней заре.
… Камин погас, лишь всполох искр всё озаряет чудным светом.
Всесильна ночь, но всё же быстр луч Солнца, наградив рассветом
всех, кто желал его душой моля прийти, согреть лучами.
А было ль всё это со мной, иль мозг, окутанный сетями
ночных кошмаров и вином, кипел в фантазиях бредовых?
Да ладно, день уж за окном, он впечатлений полон новых,
и, сбросив ночи пелену, я солнцу душу открываю.
Того, что было, не верну, но то, что есть, не потеряю.