Доверив слежку за Иваном надёжным сотрудникам, Уилдон Фойл шёл в задумчивости в Скотланд-ярд.
За долгие годы службы в полиции у него выработалась уверенность в принятии решений, он верил в себя, в свой опыт, смекалку, и может быть, даже талант.
Перед его мысленным взором стали смутно вырисовываться очертания той цепочки событий, которая первоначально представлялась как неразрешимая головоломка.
На первый взгляд, по мнению, например Нормана, Ивана следовало арестовать хотя бы уже за обладание драгоценностью, которая была похищена у убитого.
Но, во-первых, хозяин этого ожерелья, которого считали мёртвым, был жив, и где-то скрывался; а во-вторых, если допустить, что Иван сказал правду, что хозяин дал ему эту вещь, - то представлялась очень вероятной возможность, что между хозяином и слугой существовала определённая договорённость и что слуга, находящийся на свободе, пожелает поскорее встретиться с хозяином и рассказать ему о ситуации, в которую он попал.
Он закончил свой трудовой день в Скотланд-ярде после полуночи. Он имел долгую беседу с Эдемом, во время которой чередовал угрозы и обещания и которая увенчалась клятвенным заверением шулера держать нос по ветру и уши на макушке, ловя информацию о Голденберге.
Также он принял ещё очередь посетителей, благоразумно отсортированных предусмотрительным дежурными лейтенантами.
В конце концов, он вытащил книгу с информацией по делу о таинственном убийстве и при помощи машинистки внёс туда ещё несколько глав.
Со вздохом облегчения, он окунулся в уличную вечернюю прохладу.
В девять часов следующего утра он уже приступил к работе в своём кабинете. Первым его посетил сэр Хилари Торнтон и первый вопрос его касался секретности сведений относительно личности убитого.
"Да, - уверенно отвечал Фойл, - мы сделали всё возможное для сохранения секретности. Все, кому известно, что обнаруженное в кабинете Грелля тело вовсе не хозяина, а Голденберга, предупреждены о сокрытии информации в интересах следствия и об ответственности за её разглашение. Мне удалось отложить вскрытие на три дня, и в течение этого времени мы можем использовать эту ситуацию в интересах следствия. Я послал секретный рапорт в МИД, чтобы они не суетились. Вот здесь последние отчёты о ходе следствия."
Помощник комиссара склонился над кипой бумаг и полностью погрузился в их изучение.
Добравшись до последней страницы, он издал возглас удивления.
" Вы отпустили этого Ивана? Думаете, это разумно?"
" Я использую его в качестве наживки, - с загадочным видом произнёс Фойл. - На данный момент у меня нет червячка повкуснее. Трое наших следуют за ним по пятам, а ещё двое следят за сэром Ральфом Фэрфилдом.
Я считаю, что мы на верном пути. Вы помните дело Майтон Грандж, когда мы знали, что произошло убийство, но не могли обнаружить труп? Убийца сбежал бы в страну, в которой нет экстрадиции, если бы я не арестовал его за владение киркомотыгой. Наше нынешнее дело является противоположным тому. Было бы крайне не целесообразно держать Ивана в камере."
Сэр Хилари Торнтон закусил губу и уставился на красноватую герань, стоящую в горшке на подоконнике, с таким интересом, словно пытался найти в ней ответы на свои вопросы.
" Кажется, я понимаю, - сказал он. - Иван, возможно, не тот, за кого себя выдаёт. То есть, должность слуги это своего рода лишь прикрытие..."
"Вот именно, - Фойл кивнул. - У него слишком экзальтированное эго для обычного слуги."
" Обещание награды за информацию о Голденберге принесло плоды?"
Искорки веселья промелькнули в голубых глазах Фойла.
"О, да! - воскликнул он. - Разные люди видели его примерно в одно и то же время в разных местах, таких как, например, Глазго, Саутгемптон, Глостер, Шербур, Плимут, и Кардифф. Конечно, мы задействовали тамошнюю полицию для поиска, но надежды на результат почти никакой. Ну, по крайней мере, ребятам будет хоть чем заняться."
Необходимость участвовать в конференции прервала их беседу.
В здание полиции прибыло тридцать пять начальников отделов криминальных расследований страны - лучшие из лучших в своей профессии.
Многие из них являлись дивизионными инспекторами, в ведении которые находились области и районы, а некоторые из них имели особые обязанности.
Они расположились за столами в актовом зале с высокими потолками, тёмно-зелёными стенами, увешанными портретами действующих и отставных полицейских чинов.
Там присутствовали люди разных типов, от щеголеватых, лощёных детективов Вест Энда до грузных, неряшливо одетых детективов Ист Энда.
Там был Пэнни, специализирующийся на подделках; Браун, специалист по фальшивомонетчикам; Мэлби, гроза аферистов на ипподромах; Мензис, обладающий нюхом гончей на махинации в азартных играх; Пул, эксперт по железнодорожным и магазинным воришкам.
Все они поднялись на высокий уровень в своей профессии, и им не было равных в поисках информации.
Фойл сидел в зале и размышлял под аккомпанемент гудения голосов: детективы обменивались взглядами и мнениями о конкретных вопросах и обсуждали передвижения известных преступников. "Нэд Бархатные пальцы" исчез из Ислингтона и объявился в Брикстоне; "Тони Смит" должен был выйти из тюрьмы. Майк О Брайн заключил мир с Уидом Фостером, - таким образом детективы обменивались информацией о происходившем на их участках.
Некоторое время Фойл сидел слушая, затем заговорил: " Человека по имени Иван, описания которого всем вам прислали, пока не надо трогать. Скажите своим людям, чтобы проходили мимо, если увидят его."
Ему ответил хор голосов: " Как скажете, сэр!" Получив столь дружный и убедительный ответ, Фойл встал и покинул зал.
Проходя по коридору, он отпер одну из дверей и вошёл.
Примерно через полчаса рабочий с вельветовыми заплатами на коленях неуверенно прокрался из отдела утерянного имущества и направился в Уайтхолл.
Грубые, взлохмаченные волосы, неопрятные усы и щетина на подбородке являлись приметами, привлекающими внимание полиции и подразумевающими тщательную проверку их обладателя.
Уилдон Фойл редко использовал грим, но если приходилось, то делал это скрупулёзно. Волосы и усы были его собственные, но покрашенные и искусно взъерошенные.
Проходя мимо Гринна и Элбани, которые следили за Фэрфилдом, он слегка задел последнего, и тот с силой оттолкнул его, обругав его за неуклюжесть.
"Я не задел вас? - воскликнул рабочий раздражённо. - Затем, приблизившись к Гринну шепнул: - Я Фойл. Получил ваше сообщение. Что-нибудь новенькое?"
"Если вы не уберётесь отсюда, я позову констебля! - громко сказал Гринн, а затем тихо добавил: - Он сидит тихо. Только что к нему пришёл почтальон с письмом. Я сказал, что как раз ожидаю письмо и сумел взглянуть на него."
"Ладно, извини, дружище. Не сердись. Ступай себе домой и расслабься," - сказал "рабочий."
Гринн перешёл на другую сторону дороги, перекинулся несколькими фразами с джентльменом, любовавшимся витриной, и удалился.
Фойл нащупал в кармане и достал пару спичечных коробков. Констебль, завидев это, подошёл к нему с суровым, официальным видом. Фойл шепнул ему несколько слов, и констебль, слегка смущённый, удалился.
В течение следующего получаса у Фойла купили одну коробочку за шесть пенсов. Фойл благодарил купившего, а в душе проклинал: у Фойла оставалась последняя коробочка спичек, и если и её купят, то у него не останется предлога торчать у дома баронета, а если болтаться перед домом без маскировки, то это может привлечь нежелательное внимание.
Но Фойл зря беспокоился по этому поводу: несколько минут позднее Фэрфилд собственной персоной появился на улице. Фойл бросился к такси, которое остановил баронет, и едва успел только расслышать адрес.
"Грэйв Стрит, Вайтчэпл, - пробормотал он, когда такси, исчезло за поворотом. - Настал черёд Ивана."
Он с трудом остановил такси, но водитель с сомнением отреагировал на желание Фойла воспользоваться его услугами. Пришлось Фойлу показать пять шиллингов,чтобы убедить недоверчивого водителя в своей платёжеспособности.
Человек, который пялился на витрину на противоположной стороне дороги, тоже остановил такси и последовал за авто, на котором поехал Фойл.