"Скажи, ты меня любишь? Любишь?" - плотоядно спрашивала она, сверкая близорукими карими глазами с густо накрашенными чёрной тушью ресницами. "...Ишшшь, ишшшь...", - проносилось в голове, застревая в ухе, словно надоедливое жужжание шмеля, случайно залетевшего не туда. Но минуты тянулись одна за другой, и надо было, наконец, что-то отвечать. Глаза буравили покрывшееся краской смущения и испариной лицо визави, выжидали. "Люб-лю", - по слогам тихо мямлилось в воздух, и взор опускался долу, не желая встречаться с вопрошавшим собеседником. "Какая глупость!- проносилось опять и застревало. - При чём тут любовь?"
Этот вопрос впервые прозвучал в далёких заграницах. Он задавался с завидным постоянством каждому встречному-поперечному раскатисто,с определённой периодичностью, дабы не усомниться в... а, Бог его знает, в чём. "Даааа..., - говорили все вокруг, - будет кое-кому на орешки там, в столицах". "И не таких выдержали",- думалось, но предугадывалась вся сюжетная линия без начала и конца. И уже потом, дома, вспоминались предсказания и сравнивались предположения.
Заезжая фраза "предчувствия его не обманули" оказалась, как никогда, кстати. Тем не менее, жить стало веселей. Ближний круг фаворитствующих постоянно обновлялся, что придавало пикантности ощущениям и способствовало приросту тем для расхожих разговоров то тут, то там. Столы сменялись конторками, конторки - секретерами, секретеры - скворечниками, скворечники -подиумами с подушками. В общем, жизнь кипела и пенилась. Пена была не совсем белая, а грязноватая. К нашему берегу прибивались то щепки, то отходы производства. Но среди них встречались и перламутровые скорлупки, правда, немного пообтёсанные дальними странствиями в других пенных водоёмах. Колёсики и винтики тяжёлого механизма под именем "время" перемалывали, словно жернова, зерно в муку, отделяя и отбрасывая плевелы, которые подхватывались весёлым ветром инноваций и отпускались в нужное место.
Так бы всё и продолжалось, если бы не свойство сопротивления материалов. Ведь давно известно, что многие материалы не просто обладают исключительной прочностью и к коррозии, и тугоплавкие они, и негнущиеся, чугунные бабы, одним словом. Ох, уж эти чугунные, старые и юные, они встречаются нечасто, но повсеместно: и в городах, и в селениях, и на небе, и на земле. Тяжело их переделать, пирогов из них не налепить (нужного размера), начинка, опять же, у них своя, попробуй, выковыри...
Забавная игра под названием "перетягивание каната" увлекала и вовлекала, но толку от неё было немного, а главное - рукам больно. Особенно, когда по ним бьют, а ещё - по макушке. Тоже неприятно, если с "благими намерениями". Тут уж стерпеть совсем невозможно. Народу в эту игру затянули изрядно, да понапрасну. Кто-то кого-то опередил, разбередил и предупредил. Образовавшееся под постоянно ремонтируемой крышей надоедливое осиное гнездо с забавными играми (мёду ни от ос, ни от шмелей нету)ликвидировали, двор вычистили, окна помыли, пол поскоблили. А главное - купили новую метлу. Даже не купили, а привезли откуда-то из другого места. Мести по-новому.