Я... Я всегда смотрел на Тебя с трепетом. Со стороны.
Я никогда не приближался к Тебе дальше положенного, но желал. Со стороны.
Я ревновал, когда очередной недостойный просил Твоей руки. Со стороны.
Я всей душой внимал Твое тепло и каждый раз вопрос один и тот же задавал —
как мог Тебя я полюбить? Милосердие, коим обладала Ты присутствует у всех,
без исключения, дам. А стойкость духа и тяга к справедливости? Быть может,
у четверти из всех них. Любимая Элизабет, я предал против воли истинной своей.
Я сотни раз корил себя в произошедшем и день за днем все больше сомневался...
А потом настало поздно.
И я подумал... я в миг один решил, что я успею сигнал Тебе
подать о приближающимся горе,
чтоб Ты смогла бежать... Бежать! Но как случилось после — я не успел.
Лишь пару заветных, раздирающих минут осталось у тебя и у меня. Я крепко
сжимаю твое плечо, не в силах проронить ни слова. Лишь глаза твои говорят
мне : Это конец. Прощай.
Я обезумел от боли, ненависти, беспомощности. Не верю, что это... Всё.
Овладев собой, мое слабеющее тело от горести, боли и страха подносит руку
к Твоему прекрасному и нежному лицу. И я сжимаю, что осталось сил Твою
божественную плоть, мою любимую Элизабет.
Они подходят. Я должен торопиться.
- Не бойся смерти и прости. Любовь слепцом меня явила — шепнул на ухо и
скоро я вознес над шеей Твоей нож. Глухой и тихий стон откликнулся
от толстых стен и грозных потолков, пронесся гулко вверх и испарился
в атмосфере.
Моя упрямая Элизабет, я рад, что смерть Ты стоя приняла и отказалась
от гнусной участи раба, чье сердце в клетке навечно заперто. Свобода —
вот истинна Твоя любовь, а я, что я... Я раб Твой и всюду следую за Той,
кому в те дни доверил сердце хрупкое оберегать. Любимой женщине, одной.
Тебе, Элиза. Я с Тобой.