Когда по листьям Ашоки стекала небесная вода,
Она взяла кувшин и наполнила его субстанцией дождя,
Надеясь смыть черную печаль.
Разве она знала, что сахарные стрелы Камы поражают даже после его сожжения?
Дождь превращается в Сому и возвращается в небо по лунному свету. Она не знала.
И снилась она одновременно семи отрокам, заживо замурованным в Эфесе.
Через несколько веков они расскажут об этом.
И снилась она Мерлину, который во сне поведал о ней предавшей его Нимуэ.
И снилась она королям и царицам, безымянным героям.
Иоаким и Волхвы о ней знали, но молчали.
Инти и Кильа, дети бородатого Виракочы родились ее зеркальным отражением.
Это все было потом. А сегодня она доставала из локтя сахарную стрелу и обращалась к Небу:
- Сожми меня в руках, держи в ладонях, пей меня как разноцветное масло, не урони, сохрани до последней капли, ибо скоро я предам тебя, как предавали другие, те, которых ты притягивал к карме своей стрелами Камы из сахарного тростника.