Сидел в машине, ждал, движок горячий выключил,
Задумался о чём-то, быть может, над судьбой.
Да нет же! Вспоминал, как заяц серый выскочил
Из-за куста в лесу и прочь рванул стрелой.
Вот напугал, шельмец! Из-за листвы не видно,
Сидел бы и сидел, ушами лопотал,
Но мысли у зверья другие, очевидно,
А я из-за него чуть в яме не застрял.
По кромке колеи просёлочной дороги
Ужом ползли, а то там помощи не жди,
И так уж об пеньки обшарпаны пороги,
И километров пять таких же впереди.
Полуденная хмарь раскачивала травы,
На солнечных местах разросся иван-чай,
Порхали стайки птиц, у них свои забавы,
Да зайцы из кустов скакали невзначай.
А мы месили грязь протектором глубоким,
Как тут не вспоминать тропическую сушь?
И медленно скользил под бампером широким
Густой чертополох, ложась вдоль мутных луж.
И вот на берегу. Теперь совсем уж близко,
По карте метров сто, там разобьём бивак,
Но разве удержать мою автотуристку?
«Какая красота! Бывает разве так?!»
Распахнутая дверь, сиденье справа пусто,
Мотор устал рычать, ну что же, отдохни.
Лесная тишина переполняет чувства,
И речка, как слеза, прохладная в тени.
Не выдержал и сам, за ней бегу по гальке
Туда, где от камней песчаная коса.
Разбросаны кругом кроссовки, джинсы, майки,
Уже в воде моя русалочья краса.
Она зовёт, смеясь, на солнышке сверкая,
Я, землю оттолкнув, пронзаю гладь воды,
И вот уж нас двоих река несёт, играя,
К далёким берегам, где райские сады.
И время не для нас, оно остановилось,
Обнявшись на песке, мы сквозь него летим.
Палатка и костёр, и всё, что раньше снилось,
Вот здесь на берегу, где мы вдвоём сидим.
Кому-то не понять того, где бродят души
Измазанных в грязи туристов и бродяг.
А нас не отличишь за палочками с суши
От тех, кому пешком до офиса «в напряг».