Ни тени более желаний,
давно истёрт палящий след
с души моей. О боль страданий!
Я помню сумрак прошлых лет.
Но я не тот, кем был когда-то,
но оправдаться я хочу,
Не нужно почестей и злата,
как раскаяний палачу.
Та ночь была моей последней.
Изрекши, предал я обет,
без страха годы шли бесцветней.
Кроваво-красным был рассвет -
тот самый миг освобожденья,
желал приблизить я тот час.
Когда-то вольного стремленья
внимал пророчества я глас.
Ждала нас, осуждённых, плаха,
и близок жизни был закат,
не эшафот, где только взмаха
«исполнить» ожидает кат,
но совести упрёки. Право,
не знал, что нужно мне пройти,
что кубок знанья - лишь отрава,
и цепи тяжкого пути.
Ни наслаждений, ни желаний,
я не хочу, истёрт их след
пройдя чрез тяготы скитаний,
познавши сонмы горьких бед.
Не искушай меня напрасно,
пусть жертва будет велика,
Я осуждён единогласно
простёрта мщения рука.
Я мучим был аскезой тайной,
и верил искренне в завет,
я волей был ведом фатальной,
единый меркнул мой просвет,
подобно, как в выси небесной,
исчезнет луч средь облаков,
горели в жизни так безвестной
надежды духа средь оков.
Желал я быть прощенным Богом,
но не людьми, те не поймут,
и оправданий монологам,
я волю не дал – тщетный труд.
Не оклеветан я пристрастно,
моя тягчайшая вина
имела место. Своевластно
влекла по жизни быстрина
реки, что вечностью назвали,
но отголосок лишь она
кошмарно-сладостного сна,
от коего не пробуждали
здесь никого. Моя весна…
и осень – дум уединенье,
всегда мечта моя - одна
со мною вечно, без сомненья,
но жизнь моя так коротка…
Простор бескрайний, вереск цветший,
мои устлавший берега,
в последний раз тропою ведшей
ко искуплению греха,
я шёл, и запах трав пьянящий
вдыхал. Та ночь была тиха
близ замка старая ольха,
и холод призрачно-манящий,
рассвет последнего утра,
и взор, мне сердце леденящий,
отца. Клубился дым костра.
Кинжал и меч врага таящий
кончину скорую. Вчера…
Нет, уж давно о том я ведал,
что должно будет мне принять.
когда отца и орден предал.
Мне было нечего терять.
Я не жалею, я не в силах,
свою судьбу не изменить,
Вода глубокая в теснинах, -
мне жизни вод не переплыть.
Клинки над зеленью скрестились
полей. Земля избавит нас.
Завесой дымчатой курились
те небеса в последний раз.
Судьба, прими, чем одарила
обратно. Падаю без сил, -
меня твоя рука склонила.
Нет памяти, и нет могил
заблудших. Но людей прощенье -
не стоит, верно, ничего,
Свершая грех, но отреченье
искупит тяготы его.
Молюсь, молюсь самозабвенно:
приблизить духа торжество
желаю, преклоня смиренно
колени, мысля своего
греха отныне искупленье
снискать. Не властен позабыть
былого, но души спасенье
смогу у Бога испросить.